В России мамонтов начали изучать со времён Петра I, когда был издан специальный указ о доставке находимых в Сибири костей и бивней мамонтов в Петербургскую кунсткамеру. Исследованием мамонтов занимался, в частности, М. В. Ломоносов.
Находка более или менее целого трупа мамонта является исключительным событием, но такие случаи крайне редки. Так, например, за период с 1805 по 1900 год Петербургская Академия наук получила всего 30 извещений о находках мамонта. Однако ни одного из этих мамонтов не удалось ни добыть, ни доставить, так как по тогдашним условиям связи и транспорта посланные экспедиции прибывали к местам находки с таким запозданием, что обнажившийся из-под земли труп либо совсем исчезал, смытый бурным паводком, либо учёным доставались лишь ничтожные остатки скелетов, кожи и шерсти; мягкие части расхищались дикими зверями и иной раз местные охотники даже скармливали их собакам. Другое дело — находки бивней, зубов и костей. Их в Сибири находят довольно часто, и бивни мамонтов, так называемая мамонтовая кость, высоко ценящаяся на мировом рынке, ещё с середины XVIII века служила в Якутии предметом промысла. Имеются данные, указывающие, что в Якутске перед первой мировой войной продавалось в среднем до 1500 пудов мамонтовой кости ежегодно. Принимая средний вес бивней одного мамонта за 7–8 пудов, можно подсчитать, что указанное выше количество кости могло быть получено примерно от 200 мамонтов. За десятки лет промысла эта цифра, соответственно увеличенная, даёт представление о немалом числе мамонтов, населявших когда-то территорию Сибири.
Только в 1901 году удалось впервые доставить в музей Петербургской Академии наук сравнительно хорошо сохранившийся труп мамонта.
История этой находки такова. В 1900 году ламут Тарабыкин, охотившийся за оленями в 300 километрах от Среднеколымска, заметил торчавшую в подмытом обрыве реки Берёзовки (приток Колымы) голову мамонта. Охотник вырубил один бивень и привёз его в Среднеколымск, где рассказал о своей находке казаку Явловскому. Последний, сразу оценив важность находки, сообщил о ней в Иркутск, откуда немедленно пошло уведомление в Петербургскую Академию.
Экспедиция была организована с возможной быстротой и уже в 1901 году, возглавляемая зоологом О. Герцем, была на реке Берёзовке. Торчавшие из обрыва голова и передние ноги мамонта были целы, хотя звери всё же повредили часть хобота, а также кожу лба.
Когда с большими предосторожностями труп был освобождён от земли, то членов экспедиции прежде всего поразила поза мамонта, который как бы «сидел» на твёрдой глыбе. Кости верхней части туловища были повреждены, а кровеносные сосуды мышц переполнены кровью. В желудке оказалось много непереваренной пищи из различных трав и ветвей деревьев. Во рту был найден большой пучок непроглоченной травы. Кропотливое обследование как трупа, так и окружающей местности позволило восстановить вероятную картину гибели и естественного захоронения сибирского колосса. В один из осенних месяцев, что было установлено по степени зрелости найденных трав, мамонт шёл по высокому берегу реки Берёзовки, захватывая хоботом пучки травы и ветви деревьев. Неожиданно подмытый водой берег обвалился, и мамонт рухнул вниз, а когда стал подниматься, то новая тяжёлая глыба упала на спину животного и окончательно засыпала и задушила его, на что указывали переполненные кровью сосуды.
