«Твое письмо вызвало у меня противоречивые чувства, — пишет он, в сотый раз перечитывая записку Тирона, — первая страница страшно взволновала, но я ожил после второй… О враче ты пишешь, что он очень прославлен, да я и сам так слышал. Но его лечение мне не нравится. Тебе не следовало давать супа… Все-таки я написал с большой осторожностью и ему, и Лисону. Я написал длинное письмо Курию — это очень симпатичный человек, очень обязательный, очень человечный. Я просил, чтобы он перенес тебя к себе, если ты не против. Потому что я боюсь, что наш Лисон не достаточно внимателен, во-первых, потому, что все греки такие, во-вторых, он не ответил на мое письмо. Правда, ты его хвалишь… Милый Тирон, умоляю тебя, не жалей денег на свое здоровье. Я написал Курию, чтобы он давал тебе, сколько ты скажешь. Я считаю, что нужно быть пощедрее с врачом, чтобы он был внимательнее» (Fam., XVI, 4).
Тирон опять норовил вскочить с постели, сесть на корабль и мчаться вслед за господином, но обессилевшие ноги уже не держали его. Он так ослабел, что когда Цицерон получил от него письмо, то с ужасом увидел, что буквы шатаются. Он понял, как дрожала рука, их выводившая. Цицерон опять успокаивал бывшего раба.
«Я знаю, какая тоска тебя терзает, но все будет хорошо, только бы ты выздоровел» (Fam., XVI, 1, 1). «Ты оказываешь мне тысячи услуг дома и на Форуме, в Риме и в провинции, в частной и общественной жизни, в занятиях, в нашей литературной работе. Но все это померкнет перед последним — если, как я надеюсь, я увижу тебя здоровым… Ты боялся оставить меня даже на минуту, а потому не мог заняться своим здоровьем. Теперь… отбрось все другие заботы, служи только своему телу. Я буду считать, что ты предан мне настолько, насколько ты будешь печься о своем здоровье. Поправляйся, милый Тирон, поправляйся, поправляйся и будь здоров» (Fam., XVI, 4, 4). «Если ты любишь всех нас, — пишет он в другом письме, — и особенно меня, своего учителя, думай о своем здоровье… Все мы — в первую очередь я — жаждем как можно скорее увидеть тебя. Но увидеть здоровым, милый Тирон. Ни в коем случае не торопись. Я вполне обхожусь без твоих услуг. Желаю тебе здоровья, милый Тирон, в первую очередь ради тебя, а потом — ради меня» (Fam., XVI, 3).
Далее Цицерон сообщает своему бывшему рабу, что весь Рим встревожен его здоровьем. Мало того, вся Италия. Он получает десятки писем, где взволнованные римляне спрашивают, как чувствует себя Тирон. Надо думать, Цицерон всем, и неоднократно, успел рассказать о его болезни
