Цицерон | страница 5
Невольно спрашиваешь себя: в чем же причина столь восторженной любви? Мир знал гениев больших, чем Цицерон. Платон и Аристотель, конечно, достойны большего восхищения. Иногда приходится слышать такое объяснение. Люди эпохи Ренессанса не были знакомы с греческой философией. Все, что они знали о ней, они вычитывали у Цицерона. Вот где кроется причина их любви к римлянину. Конечно, в этом есть доля истины. Но всего это соображение не объясняет. Не были неучами Иероним и Августин, а Цицерона они любили не менее страстно, чем современники Петрарки. Да и когда в Европе узнали Платона, им, конечно, восхищались, но никогда не любили таким удивительным образом, как Цицерона. Ведь Петрарка любил его лично, писал ему письма, рассказывал о своих успехах. Видимо, в Цицероне скрыто какое-то неотразимое обаяние, которое влекло к нему людей разных эпох — его современников и потомков, язычников и христиан, гуманистов и протестантов.
«Цицерон был великим человеком, достойным бессмертия, но, чтобы его описать, понадобился бы еще один Цицерон», — говорит римский историк Тит Ливий (Sen. Pair. Sua., VI, 22). И все-таки все новые и новые дерзкие смельчаки пытаются описать жизнь этого удивительного человека. Эта книга — одна из таких попыток. Но Цицерон слишком огромная фигура. И каждый из нас видит только частичку целого. Поэтому у каждого свой Цицерон, как и свой Пушкин.
О Цицероне написаны горы литературы. О каждой его речи, о каждом диалоге, о каждом письме — буквально о каждой строчке — написаны томы и томы. Временами кажется, что об одном Цицероне написано больше, чем обо всем Риме. И это неудивительно. Цицерон — это целый мир. Он оставил много речей. Это не риторические тирады. Они построены как захватывающий роман. На наших глазах перекрещиваются судьбы десятков людей, мы узнаем историю целых семейств, иногда на протяжении нескольких поколений, перед нами в мельчайших подробностях встает жизнь маленького захолустного городка. Из официальной истории мы об этом не узнаем.
Цицерон писал философские сочинения. Но это не отвлеченные рассуждения. Они построены в виде бесед. Мы видим образованных римлян — изящных, гостеприимных, любезных. Вместе со своими гостями прогуливаются они по аллеям своих старинных парков и ведут интересные разговоры. Не будь Цицерона, мы просто не представляли бы себе, как держались римляне, как они говорили друг с другом, как шутили. Они оставались бы для нас безжизненными фигурами без лица, без движения, без речи.
