— Скоро ты поймешь, что угрожать бессмысленно, Фиск. Я тебя не боюсь. — А еще он не боялся смерти.
— Напрасно. — Фиск прищурил темные глаза.
Гаррет видел в них жесточайшую ненависть и дивился: ну как он мог когда-то считать этого человека самым близким другом?
— Я точно знаю, какой кары за грехи ты заслуживаешь, — тихо продолжал Фиск. — Что посеешь, то и пожнешь. Как ты погубил человека, которого я любил, так и я погублю тех, кого любишь ты. Двое или трое из них — в моей власти.
Гаррет стиснул кулаки.
Ребекка в опасности. Кого еще имеет в виду Фиск? Его бывшая жена и дочь в Лондоне. Они в безопасности. Господи, пожалуйста… Если Фиск причинит кому-то из них боль…
Нет! Его двоюродный брат убережет их. Если Гаррет мог доверить кому-то безопасность Софи и Миранды, то только Тристану.
— Это касается только тебя и меня, Фиск. Нет нужды впутывать кого-то еще.
Гаррет не сводил с врага глаз. Он ждал подходящего момента, чтобы броситься на него и сбить с ног. Но Фиск не был дураком. Какой бы расслабленный вид он на себя ни напускал, он был настороже и держался вне досягаемости от Гаррета. Какой бы неожиданный ход ни сделал Гаррет, Фиск к нему был готов.
Гаррет не сомневался, что если Фиск станет стрелять, то не для того, чтобы убить, а чтобы причинить наибольшую боль.
Фиск мрачно покачал головой:
— Разумеется, нужно привлечь к этому делу и других. Ты уже готов к мучительной смерти. Ты даже не станешь сопротивляться. Возможно, даже не почувствуешь боли.
— Значит, ты пожертвуешь невинным человеком, чтобы заставить меня страдать?
Фиск вздохнул:
— Ты не понимаешь. Иногда благая цель требует жертв.
— Как на войне?
— При Ватерлоо не было благой цели, — прорычал Фиск. — Смерть Уоррена… Нет! Я бы сам с радостью предложил Наполеону все королевство, если бы это могло спасти моего брата.
— Ты бы и душу дьяволу продал.
Фиск и глазом не моргнул.
— Да, — ответил он мгновенно.
На порог легла тень еще одного человека. Кто это? Тот верзила, который несколько месяцев назад ранил его в ногу в Брафе и огрел дубинкой совсем недавно? Или это Кейт пришла отпраздновать победу? В груди у Гаррета все сжалось.
— Ты сумасшедший.
Фиск улыбнулся:
— Нет, это ты сумасшедший герцог, забыл, что ли?
— Слава Богу, ты в порядке! — Мать отряхнула покрытые мукой руки.
Час был уже поздний, не время печь хлеб, но Кейт прекрасно понимала, что матери в поднявшейся суматохе просто нужно чем-нибудь заняться. Прямо сейчас по дому, где она прожила более двадцати лет, ходят незнакомые мужчины. Плюс еще этот неизвестный злоумышленник, который покусился на добродетель ее дочери.
