Она ревёт, придавленный орёт (и затухает ливень).
Печаль души прошла дождём.
Кот еле выбрался из-под неё. Уселся рядом.
- Водопад выключила, - он говорит, ломая рот улыбкой. - И сухо, как в пустыне стало… Пора уж дальше нам идти.
“Ведьмины волосы” склонили устало тонкие, спутанные ветви.
- Приятные деревья, - молвит Кот, когда водой ему проказливо плескают на затылок. Прибрежный лес теперь затих. Ночь наконец-то безмятежна.
- Промокло всё кругом, а я без обуви что твой Иисус.
Кот оценил её нечистые сапожки. Она меж тем уж снова замерла.
- Куда ведёшь ты? Стой, я дальше без ответа не пойду.
Кот глянул косо и сказал: прибежище умалишённых, безумия чертог.
То место, где покоев много…
- Шизняк, психушка, жёлтый дом?
- Больница душ, - Кот девушку смешливо поправляет. - Её недавно обновили… Там главный - доктор Бен.
- Пошли…
Единая звезда блестит на склоне ночи. Стена из палых листьев перед ними.
- Стена Осени, - кивает мёртвой изгороди Кот. - Сейчас наищем вход.
Она за ним неспешно следует вдоль жёлтой. На тёмной простыне могилы гроб лежит. На нём из музыки табличка “ВЫХОД”.
Кот крышку открывает.
- Ну вот мы и пришли. А дальше - твой вопрос.
- Что я почувствую после смерти?
Жиль Корвус:
- В детстве от страха темноты меня спасла одна девочка. Она жила этажом ниже. И мы с ней сильно дружили.
Однажды вечером в одно из тёплых лет я и она, заигравшись во дворе, не заметили быстроту заката и очутились в окружении темноты абсолютно одни. Другие дети уже спокойно спали.
Нам нужно было вернуться до того, как наши родители сойдут с ума от безответственности своих детей.
Она схватила меня за руку, и мы двинулись к дому.
Ночь выдалась лунной. Мы прошли через аллею тополей, верхушками взлетавших к звёздам, а после вышли на пустырь за нашим домом.
Беспокойное чувство вмешательства чего-то злого не покидало меня, но моя подружка крепко (ладонь в ладонь) держала мою руку.
Мы быстро миновали заваленный всяческим мусором пустырь и подошли к подъезду. Чёрный проём дверей испугал меня невероятно.
Но спутница-соседка храбро втащила нас внутрь. Нашаривая в темноте ступеньки, мы поднялись к её квартире.
Блёклый свет Луны смотрел через оконце. Мы стояли на лестничном пролёте и в нежной тишине летней ночи любовались друг другом.
Она осторожно меня поцеловала и постучала в свою дверь.
Страх темноты тогда меня покинул.
Мы попрощались. Она зашла домой.
Нам было по 5 лет.
Я засыпал на раздвижном кресле в углу, а просыпаясь, обычно лепил из пластилина разноцветные фигурки людей и играл ими на балконе.
