– Убери у зеркала в комнате Софьи боковой свет, оставь только верхний.
И лампочки чудесным образом «перегорели». Если бы Софья Львовна успокоилась и попыталась проанализировать ситуацию, то поняла бы, что свое отражение в зеркале человек воспринимает по-разному в зависимости от освещения. Самый удачный, как ни странно, дневной свет, хотя он и считается самым безжалостным, высвечивает все морщинки, каждый седой волосок. Кажется, что это и есть злой волшебник, которому мы обязаны своим внезапным старением. На самом деле это не так. Кудесник-то как раз свет электрический. Он может чудесным образом омолодить лет на десять, если его правильно выставить, а может настолько же состарить. Этим пользуются отельеры, расставляя повсюду «правильные» зеркала, владельцы модных бутиков, дорогих магазинов. Все, кому хочется, чтобы люди к ним вернулись. Омолаживающий свет прекрасно помогает продажам. Но можно добиться и обратного эффекта.
Ничего страшного с Софьей Львовной не случилось. Она действительно прекрасно выглядела, гораздо моложе своих лет. Просто единственная лампочка светила сверху, и морщины на лбу стали особенно заметны, а подбородок, напротив, тонул в тени, отчего резко проступили носогубные складки. Ну и все волоски на лице, ранее незаметные, были теперь видны. Софья Львовна принялась рьяно их выщипывать. Потом густо намазала лицо кремом. За этим занятием она провела час.
Разумеется, ей не спалось. День выдался неудачный, и она раз за разом прокручивала в памяти весь этот ужас: провал групповой консультации, неприятные откровения Тамары Валентиновны, чудовище в зеркале. Лицо стало жирным и липким, с кремом она явно переборщила. Брови, которые она остервенело выщипывала, зудели.
Софья Львовна встала, решив выпить таблетку. Безобидную валерьянку, не какой-нибудь антидепрессант. Она прекрасно знала, что этим не стоит увлекаться. Она неторопливо налила воду в стакан, отыскала пузырек с лекарством. Ей почудились за стеной шаги. Значит, Марк тоже не спит! Она торопливо принялась вытирать с лица крем. И, как была, в ночной рубашке, накинув поверху шелковый халатик, выскользнула из комнаты.
У двери в апартаменты профессора Ройзена она опомнилась: «Господи! Что я делаю?!» Сейчас она была не соблазнительна, а ужасна. Испуганная женщина, которая хочет, чтобы ее пожалели. А ей не жалости надо, ей хочется любви. Страсти. Чтобы он голову потерял. Пока же ее потеряла она.
И Софья Львовна передумала заходить к Марку. Но сна не было ни в одном глазу. Она побрела по длинному коридору. Дошла до кухни, потом вернулась. Добрела до гостиной и нехотя пошла обратно. Она просто места себе не находила и боялась вновь оказаться в постели наедине со своими мыслями, сплошь неприятными. Ей хотелось встретить хоть кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить. Проходя мимо лестницы, Софья Львовна насторожилась. Ей вновь почудились шаги, теперь уже наверху, на втором, нет… на третьем этаже. Она прислушалась. Софья Львовна была всего лишь женщиной, и ее одолело любопытство. Почему Марк запрещает подниматься наверх? Что там? Или… кто?
