Бутылка была открыта весьма ловко, вино полилось в бокалы тугой струей. Руку Магдалена Карловна обернула салфеткой, как заправский сомелье. И так же неслышно исчезла, когда профессор Ройзен слегка нагнул подбородок, что, видимо, означало: оставь нас.
– Я хочу выпить за начало нашего сотрудничества, надеюсь, долгого, – сказал он, высоко подняв бокал.
Тост ее слегка разочаровал. Она хотела услышать: «за начало наших отношений». Но ведь и вечернее платье осталось в шкафу. А юбка с блузкой – это сотрудничество.
Софья Львовна сделала небольшой глоток. Вино было великолепным! Соломенного цвета, в меру охлажденное, с богатым послевкусием. И к нему действительно подали устриц. Ройзен не шутил. Состояние его и в самом деле было немалое, раз он мог позволить себе доставить в глушь такие деликатесы и накрыть стол с истинной роскошью.
Богатство ударяет в голову женщине сильнее, чем вино. Как бы сдержанна в своих чувствах она ни была, сколько бы ей ни было лет, двадцать или сорок, воображение сразу рисует частный самолет, уносящий ее на волшебный остров с дожидающейся в море белоснежной яхтой. Бокал шампанского, многообещающие поцелуи, а за иллюминатором – облака. Софья Львовна слегка опьянела.
– Как вам вино? – с улыбкой спросил Марк Захарович. Ах, да что там! Просто Марк!
– Очень вкусное!
– Вы достойны всего лучшего, – он говорил то, чего она больше всего хотела услышать.
Все испортила Магдалена Карловна, которая принесла горячее. «Слишком рано», – поморщилась Софья Львовна.
– Это вкусно, – заметил движение ее губ профессор Ройзен. Он, кажется, все замечал. – Попробуйте.
– Что это?
– Я обещал фуа-гра, но потом подумал, что после устриц хорошо бы отведать лобстеров. Вы любите лобстеров?
– Я уже забыла, что это такое.
– Как можно? – покачал головой он. – Вы созданы для роскоши.
– Вы меня разыгрываете.
– А если нет? – вкрадчиво спросил Ройзен. – А если… покупаю?
– То есть?
– Мои эксперименты запрещены, и я вербую вас в союзники.
– А чем вы взяли Магдалену Карловну? – затаив дыхание, спросила она.
– Я как-нибудь расскажу вам ее историю. Мы до этого еще не дошли.
– Но в обед мы уже были на «ты».
– Я не смею, – сказал он, опустив тяжелые веки. – С женщинами я ужасно робок.
– Да ну, не смешите! – ее голос зазвенел как серебряный колокольчик.
– Тогда на брудершафт? – он поднял бокал.
– Что, и целоваться будем? – лукаво спросила она.
– Ах, Сонечка, с вами хоть куда! Хоть в адово пламя!
– Наверное, уже с тобой? – сказала она, отхлебнув вина. Поцелуй вышел холодноватым, но многообещающим. Они встали на первую ступеньку лестницы, уходящей в небеса.
