– Но мое мнение…
– Решает все. И не спорь. Тебя что, уговаривать надо?! Тебе кто дороже, Брагин или твой сын?!
– Хорошо, я все сделаю.
– Так-то лучше. Всего два звонка. Ты ответишь на оба. Но ответишь так, как надо мне.
…Теперь его прикрутили ремнями. Брагин не мог пошевелиться. Голова была тяжелой. Его, похоже, еще и «загрузили». Что ж, вчера он разбушевался. Раскидал ментов, пытался удушить парня, который подобрал его на шоссе, потом боролся с санитарами. Злость придавала ему силы. Да, покуролесил он.
– Как вы себя чувствуете? – спросила медсестра, держа наготове шприц.
– Нормально, – выдавил он. – Послушайте, я не психбольной.
– Это доктору решать, – сказала она бесстрастно.
Глаза у женщины были ледяные, и он невольно вспомнил Магдалену. Но тут другой холод. Профессиональное равнодушие. Таких, как он, она, похоже, повидала на своем веку. Стоит в палате мебель, и главная задача, чтобы она мебелью и оставалась. Что касается людей, то никаких людей здесь нет. Предметы мебели. Все, что тут есть, души не имеет. И так должно быть всегда.
– Я нормален, – повторил Брагин.
– Хорошо. Вас сейчас осмотрят.
Врач ему сразу не понравился. Ни капли сочувствия. То же профессиональное равнодушие.
– Итак, назовите ваше имя, фамилию, текущую дату.
Вот с датой у него возникли проблемы. Какое-то время он пытался ее высчитать и очень боялся ошибиться, потому что от этого зависела его дальнейшая судьба. Пауза затянулась.
– День недели хотя бы?
– А черт его знает! – вырвалось у Анатолия. И он заговорил торопливо и горячо, боясь, что сейчас появится эта, со шприцем. И если уколы будут ежедневные, да по несколько раз, то текущей даты ему никогда не вычислить, это уж точно. Никогда. – Меня обманом заманили в дом к Былю.
– Простите?
– Его так зовут. Быль. То есть фамилия у него такая. Я должен ему денег, он, сука, все мои долги скупил!
– Успокойтесь, пожалуйста.
– Да спокоен я! – заорал Брагин. – У него есть палач, которого зовут Ройзен.
– Вот как? Ройзен? Случайно, не Марк Захарович?
– Точно! – оживился Брагин. – Вы тоже его знаете? Сволочь он! Палач! Садист! Он меня пытал! Хотел мне кости переломать клещами!
– У вас нет никаких повреждений. Не считая синяков и шишек, но вы вчера так отчаянно дрались сначала с полицейским, а потом с санитарами…
– Он не успел! Я сбежал! А еще он грозился растворить меня в кислоте и лить мне на голову кипящее масло!
– Хорошо, я свяжусь с Марком Захаровичем и…
– Что?! Да его посадить надо! За пытки! Уж поверьте, я у него не первый!
