Христианство и китайская культура | страница 45

и жизнью–предопределением (лшк). Таков корабль, уносимый ветром в море и сотрясаемый волнами. У людей на его борту будет вместо покоя и радости лишь страх кораблекрушения. Следование внешнему и активность делают людей похожими на такой корабль.

Третий вид закона — «отсутствие добродетели» (у дэ). Это означает отсутствие радости от славы, осуществление великого милосердия без разговоров об этом. Надо быть похожим на великую Землю, дающую жизнь и пропитание всему живом)% приносящую пользу без слов. Те, кто следует сияющей религии — несторианству, несут живущим спасение, обретают покой и радость, но не похвалу.

Завершает поучения закон «отсутствия доказательства–свидетельства» (у чжэн). Это означает отсутствие знания, неразличение истинного и ложного, равный подход к добродетельному и к потерявшему добродетель. Это подобно зеркалу (излюбленная буддистами метафора!), отражающему объекты различных цветов, размеров и форм. Будучи таким же беспристрастным, человек реализует свою подлинную природу п достигает покоя и радости.

Христианских мотивов здесь не больше, чем в перечислении «десяти наблюдений». В конце текста Мессия охарактеризовал сияющую религию как оружие и защиту от врага — мирских страстей, победа над которыми должна привести верующего на «тот берег», что совпадает с буддистским наименованием нирваны, а воскресение мертвых связывается не со всемогуществом Бога, а со вдыханием аромата чудесного благовония.

Таким образом, в «Каноне таинственного покоя и радости» синкретическое слияние даосских н буддистских тем дополнилось вполне китаизированными литературными формами. В «писаниях Цзин–цзина» (кроме стелы 781 г.) очевидны отход от буквы евангельского первоисточника, насыщенность даос· сними категориями н образами, значительное приближение к стилю и менталитету китайских даосов и буддистов.

Необходимо отметить, что в самом позднем из сохранившихся китайскоязычных несторианских текстов, «Каноне почита–ння» (Цзунь usuh)，имеется достаточно адекватное изложение христианского тринитарного догмата. Б нем воздается поклонение «чудеснои (.мяо) персоне (шэнь) августейшего (хуан) Отца Алохэ, отвечающей ( ин) персоне августейшего Сына Мессии Мишихэ и свидетельствующей (чжэн) персоне Святого Духа (Лухэнин Цзюйша). Эти три тела–персоны образуют одну сущность (mu)»[41]. [Вэн Шаоцзюнь 1995, с. 200].

В «Каноне почитания» возносится хвала «правителям закона» (фаван) Их список открывают четыре евангелиста — Иоанн, Лука, Марк и Матфей За ними упомянуты Моисей и Давид, св. Павел, иерархи несторианской церкви. Это оостоятельство может навести на мысль, что даже к тому времени догматы христианства еще не были утрачены пребывавшими в Китае несто–рианами. Однако они напрочь исчезли из их популярной духовной литературы, рассчитанной на носителей китайских религиозных традиций. В синкретических «канонах Цзин–цзина» оста валось то, что попадало в сферу пересечения морально–этических доктрин китайских религий и христианства с добавлением многих новаций из китайского материала.