Христианство и китайская культура | страница 40
Объединяемый исследователями с этой работой «Канон о достижении основ изначального» представляет собой фрагмент из тридцати строк, завершающих некий текст. Он открывается рассуждениями о чудесном (мяо) дао н сокровенном (ао) даю, что сближает его с даосскими трактатами и текстом Чжуан–цзы: «Чудесное дао» являет собой «способное охватить десять тысяч вещей сокровенное дао, оно проникает в чудесные принципы и есть правильная (чжэн) природа (сип) всего живого… Чудесное дао порождает (шэп нэп) десять тысяч вещей и является их душой (липфу)» [там же, с. 156]. По поводу жизни человека в тексте говорится о ценности доброты (гианъ), а что касается верящих в дао добрых людей, то они смогут «увидеть подлинную природу–характер (чжэнь сип) обрести исконную доброту (шань г洲ъбань) н вернуться к беспредельному (уц^и)». Отметим, что о «возвращении к беспредельному» говорится и в 28–м чжапе Дао дэ цзипа. В рассматриваемом несторианском тексте далее утверждается, что верящие в дою и верные доброте могут изгнать всю нечистую силу (чертей — могуй), обрести долголетие, благополучие и знатность, навсегда избежать наказания смятенного плавания по Великой Реке. «Этого не обрести за один день, ищи и обретешь его [— дао]» [там же, с. 159].
В этих текстах уже практически нет ни христианской символики, ни содержательной христианской вероучительной догматики. Однако они безусловно связаны с несторианством. Во–первых, «Канон о достижении основ изначального» был включен в список почитаемых несторнанами тридцати переведенных Цзин–цзином текстов, вошедших в «Канон почитания». Во–вторых, этот религиозный текст завершается словами: «Канон о достижении основ изначального сияющей религии Дацш ь, один цзюань». Оценка смысла и подлинности этих двух фрагментов вызвала наибольшее число научных споров. Чжу Цяньчжи охарактеризовал «Канон о достижении основ изначального» как исходящий от китайских даосов комментарий к Дао дэ цзи ну, ссылаясь на имеющиеся текстуальные совпадения с чжапом 62, где присутствуют слова о том, что дао есть тайна (ао) десяти тысяч вещей, что оно есть «сокровище добрых» и т.д. (см. [там же, с. 157, примеч. 13]). Чжу оценил две части текста как лишенные связи друг с другом и заподозрил в них подделку. Однако их смысл может быть истолкован и по–иному, если видеть несторианские тексты как подготовительную проповедь христианства среди даосов. Исследователь Гун Тяньминь заключил, что в первой части («Канон об основах изначального»), и в самом деле, очень сильна даосская окраска и дух таинственности. Во втором тексте ее уже нет, а перед нами — изложение начала Евангелия от Иоанна. Этот поворот мысли кажется неожиданным и даже натянутым, но можно напомнить, что в стандартном китайском переводе Евангелия от Иоанна божественное Слово
