Ряд ученых считают китайское название несторианства цзин–цзяо (景教）фонетической транскрипцией из–за близости звучания первого иероглифа цтн к первому слогу слова «христианство» [Lee Р. 1996，с. 78]. Но это предположение выглядит маловероятным. Отсутствие в китайском сочетании цзинцзяо транскрипции имен Иисус или Христос можно истолковать и как дополнительное свидетельство принижения несторианами божественности Иисуса. Однако возможные объяснения христианского религиозного смысла китайского понятия цзип — «сияние, свет» обычно связываются с пониманием Иисуса как «Света от Света», запечатленным в евангельских образах Преображения и Фаворского Света: «И просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17:2); «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белил ьщи к не может выбелить» (Мк. 9:3). Некоторые исследователи связывают происхождение названия цзинцзяо со словами Иисуса: «Я свет миру» (Иоан. 8:12; 9:5), отмечая при этом, что «подобная тенденция в теологии является следом влияния персидской культуры» [Чжоу Сефань 1995, с. 75].
Российский ученый–миссионер XIX в. архимандрит Палладий (Ка中аров) полагал, что иероглиф цзин может быть истолкован в двух значениях: «благовещий, — в этом смысле оно прилагается к светилам, внезапно появляющимся на небе, и светлый, или, правильнее, лучезарный» [Палладий 1872, с. 7]. Палладий выбрал для цши значение «благовещаго Ευαγγελιον» — он писал, что «в таком случае цзинцзяо надобно переводить учением, или верою Евангелия, в смысле благовестил о царстве Божием. Подобный перевод представляется мне тем правдоподобнее, что для выражения идеи света и светлого в китайском языке существуют другие знаки, более ясные и определенные. Впрочем, если непременно желают удержать за словом цзин значение света, или светлого, то можно приспособить его к выражениям Ап. Павла, который называет светом царствие небесное (Кол. 1:12) и христиан (Рим. 2:19)» [там же, с. 7].
Спецификой несторианства было пояснение отношений Бога–Отца, Бога–Сына и Святого Духа метафорой отношений Солнца и света–тепла. Иберийский несториаиский епископ Мар* кус учил, что хотя Солнце одно, но его материальное тело, тепло и свет не образуют трех солнц, так же как Отец, Сын и Святой Дух называются одним Богом (см. [Вэн Шаоцзюнь 1995, с. 13–14]). Метафорическое сравнение Бога с солнцем может быть найдено в ранних несторианских текстах на китайском языке, например в
