— Не думаю… Не знаю, — последовал неопределенный ответ. — Впрочем, бог весть…
«А что, если и правда родственник? — смятенно подумала „рожа“. — По нынешним временам все может статься!»
И он четко, размашисто вывел: «Нет, не виновны!»
Так сложилось полное единодушие и произошло «чудо» еще более разительное, чем то, на которое смутно надеялся Маркс, а когда кто-то предложил поблагодарить Маркса, то, хотя с предложением согласны были не все, ни у кого не повернулся язык возразить.
Женни распахнула дверь в комнату мужа.
— Карл! Опять пришли солдаты.
— Какие солдаты? — Маркс поднял голову, нехотя оторвав взгляд от рукописи.
— Да, наверное, те самые, что приходили позавчера, когда ты еще не вернулся из Дюссельдорфа.
— Но позавчера, по словам Ленхен, были не солдаты, а унтер-офицеры.
— Боже, какая разница! — досадливо махнула рукой Женни.
— Кое-какая разница, моя милая, все-таки есть… Ну и что они хотят?
— Они требуют, как и тогда, личной беседы с тобой.
— Требуют?
— Именно требуют.
— Я думаю, Женни, — Маркс встал из-за стола, — мы могли бы это требование оставить без внимания, но, согласись, ведь интересно — зачем я им понадобился?
— Нет, Карл, — Женни решительно покачала головой, — у меня интерес к таким визитам и беседам пропал на всю жизнь со времен Брюсселя.
Маркс видел, что жена испугана, взволнована, ему хотелось успокоить ее, ободрить, и потому он тянул разговор и старался придать ему шутливый характер.
— Ах, ты ничего не понимаешь! — сокрушенно воскликнул он. — Ты не видишь разницы не только между солдатом и унтер-офицером, но и даже между армией и жандармерией. Ведь тогда, в Брюсселе, к нам наведались и увели меня жандармы! У жандармов — и это вполне естественно — всегда есть о чем поговорить со мной. Но вот когда в тихое послеобеденное время на квартиру к доктору философии и главному редактору большой газеты приходят унтер-офицеры армии его величества и настаивают на личной беседе с ним, то это, право, весьма необычно и загадочно. Я заинтригован. Может быть, они хотят попросить у меня фотографию, чтобы повесить у себя в казарме. Ты должна принять во внимание, что после двух выигранных процессов моя популярность необычайно возросла…
— Карл, не шути, — очень серьезно перебила Женни. — Лучше вспомни, чем окончилась беседа с солдатами одного философа из Сиракуз.
— Женни! Что за мрачные аналогии! — Маркс засмеялся. — Во-первых, там не было никакой беседы, солдат просто подошел и стукнул ученого по темени; во-вторых, этот ученый был уже стар и немощен, а твой Карл могуч как Арминий.
