И не я одна. Каролина Ануй рассказывает, что ее отец, живший в Швейцарии, был когда-то влюблен в замок Людовика VIII, расположенный в долине Шеврёз. Когда он смотрел на него, то говорил, вздыхая: «Я бы мог быть владельцем замка!..»
Признаюсь, что такая блестящая компания согревает мне душу. Но что же в действительности жизнь в замке?
Желая соблюсти иерархию и имея привычку ссылаться на солидные авторитеты, я проконсультировалась со словарями. С неподражаемой логикой Ларус мне ответил: «Совокупность привычек и занятий в замке» и сделал ценное добавление: «в более широком смысле — роскошная, комфортабельная жизнь». Робер был краток и безапелляционен: «Праздная, роскошная жизнь». Это было правдой лишь наполовину; на своем веку я встречала лишь очень занятых владельцев замков и думаю, что так было всегда. Только словарь Литре дал себе труд объясниться более почетно: «Жить жизнью замка — это значит проводить какое-то время в деревне в богатом и гостеприимном доме, предаваясь всем прелестям данной местности: охоте, рыбной ловле, хорошей еде и т. д.».
Из определения ясно: жизнь в замке, как сегодня понимают это выражение — это просто времяпрепровождение гостя, которому нужно лишь быть по возможности любезным и жить на деньги своего хозяина; жизнь владельца замка совсем другая. Прежде всего это деревенская жизнь, полная недостатков. Вольтер, большой любитель лести, с философской смиренностью охарактеризовал ее следующим образом: «Когда можешь уберечься от смертельного яда своего врага, жизнь в замке более приятна, чем в шумном Париже». Особенно, если другого не дано. На протяжении веков сложилась целая армия профессионалов такого образа жизни: бедные родственники, глубоко благодарные за кров и стол; достойные их происхождения, церковники, заботящиеся о моральном здоровье обитателей замка и о книгах в библиотеке; не очень состоятельные, но имеющие связи путешественники, переходящие из башни в башню в зависимости от времени года и их фантазий; писатели, стремящиеся обрести покой, столь благоприятный для вдохновения и освобождающий от материальных забот, к этой когорте принадлежали Бальзак и Шатобриан; приживалы, продолжавшие традиции романских «клиентов» античных времен; и, наконец, слуги, составляющие целые династии, их привязанность к усадьбе была часто сильнее привязанности их господ…
В наши дни жизнь в замке разительно отличается от той, какой она была прежде. Роскошная и подчиненная давним традициям в богатых семьях знатного происхождения, она заметно изменилась после потрясений двух мировых войн. Бедные родственники большей частью исчезли, поглощенные трудом или социальным страхованием: у них была яркая жизнь, теперь они прозябают в повседневности. Случается, они обретают большое состояние. Церковь, посаженная на строгий рацион, не может больше распылять своих священников по замкам, куда их, впрочем, не очень-то и приглашают. Что касается слуг высшего класса, то сегодня они являются выходцами из Японии, Китая, Шри-Ланки или Индии. Остаются приживалы, вечные во все времена, но сегодня они рискуют быть приглашенными для стрижки газонов или покраски садовой мебели…
