В 1923 году он не выдержал и решился на операцию. Она прошла так успешно, что Моне был вне себя от радости. Он видел! Он видел намного лучше, чем раньше! Он даже заявил, что теперь собирается жить сто лет… Но время отпущено гениям так же, как и простым смертным. 5 декабря 1926 года глаза Клода Моне закрылись для земного света, чтобы открыться для света другого мира…
Его сын Мишель унаследовал дом и его творения, но не захотел жить в Живерни: отец никогда не любил его так, как Жана. Хранительницей дома и картин вплоть до своей смерти была Бланш, после чего рай Моне пришел в запустение. Надо думать, Мишель Моне был злопамятным!
Слава Богу, наследнику пришла в голову хорошая мысль завещать имение и свою коллекцию произведений Моне Академии Изящных Искусств, которая после его смерти в результате несчастного случая в 1966 году взяла все это в свои руки. Были произведены самые неотложные ремонтные работы, но для того, чтобы Живерни вновь обрел свою свежесть и блеск, нужен был волшебник. Им стал тот, кто восстановил Трианон, вновь меблировал Версаль, воссоздал спальню королевы и спальню короля, большей частью благодаря пожертвованиям, собранным в Соединенных Штатах его женой американкой. Геральд Ван дер Кемп, став директором Живерни, предпринял тщательную реставрацию, чтобы придать первоначальный вид дому и паркам, где теперь тень Моне может прогуливаться улыбаясь…
Глава X
Сеньоры из официантской
Слуги бывают различного рода. Среди них есть люди, как бы прикрепленные к имению. Они живут в нем круглый год; это управляющие, садовники, сторожа охотничьих угодий, а также персонал, поддерживающий порядок в замке, поставляемый обычно соседней деревней. Но когда наступает июнь, большая часть прислуги парижского особняка дружно прибывает в замок с каретами и лошадьми, сильно отличающимися от охотничьих лошадей, посудой, столовым серебром, личными вещами, безделушками, а иногда и с роялем. При этом не надо забывать гору тюков с вещами хозяев. Приходит черед городского дома погружаться в тишину под надзором привратника. В наши дни только некоторые роскошные особняки дают представление о том, что такое было в прежние времена обслуживание большого замка.
В 1900 году на тридцать девять миллионов французского населения приходилось не менее миллиона людей, работающих «на месте». В 1991 году подобная пропорция уже не существует. Три революции и одна революционишка — мая 1968 года — в конце концов насадили в обществе отвратительно буржуазное презрение к профессии прислуги. У нас работа прислугой стала синонимом рабства, в то время как раньше умели признавать ее истинное благородство по отношению к своим хозяевам, благородство, созданное из привязанности к семье, к традициям или к старинному владению. Считалось не более унизительным быть метрдотелем или, например, камердинером графа, чем это было для предка того же графа подавать рубашку королю или помогать ему садиться на весьма специфический трон. В то время существовали целые династии слуг, которые, кстати, всем заправляли в замке и которые ни за что на свете не отказались бы от своего положения. Только в Англии сохранились еще интересные образчики этой исчезающей расы. Правда, речь идет о королевстве, и королевский герб на официальной бумаге все же является гарантом сохранения традиций. У нас же французские слуги высокого полета стали большой редкостью. Прислуга еще набирается из испанцев, но чаще всего это представители Дальнего Востока. То же самое касается должности привратника, хотя она часто бывает выгодной, которая стала уделом представителей латинских стран.
