Увы, увы, Юго ухитрился одной-единственной фразой загубить эти счастливые мгновения. Он сказал, сполоснув под краном тарелку, прежде чем сунуть ее в посудомоечную машину: «Между прочим, утром я видел, что пришли рабочие — ну и насколько же сегодня продвинулся ремонт?» — сказал, и тяжелые серые тучи мгновенно опустились на будущую кухню-столовую в американском стиле…
Все, кому довелось пожить в квартире во время ремонта, знают: вопрос, как этот самый ремонт продвигается, равнозначен вопросу, нравится ли тебе химиотерапия! Это хуже, чем неловкость, это полное отсутствие такта. И странно, что на пресловутой шкале стрессов, придуманной психиатрами, ремонт не значится в том же ряду, что увольнение или потеря супруга. А как иначе — ведь ремонт нередко влечет за собой и то и другое и уж точно вызывает у человека, на него решившегося, бурю противоречивых чувств. К тому же эти чувства беспрестанно сменяются: надежда (сантехник наконец-то нашел водонагреватель размером с нишу, специально сделанную плотником три месяца назад); разочарование (размеры оказались в дюймах, а не в сантиметрах); удовлетворение (встроенная сланцевая столешница — и впрямь очень красиво); скорбь (вот только кухонная мебель, на которую красивую столешницу положат, не выдержит ее веса)… В конце концов все это так тебя достает, что уже не остается места ни для чего, кроме чисто экзистенциальных сомнений: «Это я такая идиотка или те, кто считает меня тупицей?» Причем феномен, который можно было бы назвать (если бы психиатры удосужились описать его!) «ремонтной тоской», становится вдесятеро ярче, когда заказчик живет — или с трудом выживает? — там, где делается ремонт. Наверное, уже понятно, что здесь-то и зарыта собака в нашей истории? И видимо, только глубоким потрясением, испытываемым всем нутром Арианы Марсиак, можно объяснить дикую сцену, которая имела место вечером январского четверга в доме номер 12 по улице Веселого Зяблика в Везине (департамент Ивелин, Франция).
Какой бы спокойной ни выглядела Ариана, на самом деле она пребывала при последнем издыхании. После нескольких недель беспрестанного лицедейства нервы у нее были измочалены, как веревки, сто лет служившие для просушки белья во дворе. Но грех ведь жаловаться, если завелись средства для того, чтобы превратить самую что ни на есть обычную халупу в обложку глянцевого журнала «Твой дом и его убранство». Грех сердиться, когда прораб с гордым званием «Лучший в профессии — 1996» едва удостаивает взглядом твой проект обустройства дома. Грех ругаться, если, полдня находясь на работе, ты при этом хочешь все время следить за тем, как продвигается ремонт. Грех изливать тоску, когда твой муж доверил тебе такое важное дело, а дети катаются и валяются от радости, потому что после ремонта каждому обещано по комнате. Грех стонать и охать, когда ты знаешь, что относишься к тонюсенькой прослойке населения, у которой всё в порядке — дома, в любви, в обществе, на работе и с деньгами. Ну как же можно быть несчастной, если ты так счастлива! Даже здоровье Арианы — и то крепкое до безобразия, правда, как ни странно, отменное здоровье угнетает ее еще больше. Объяснить это можно только тем, что она родилась под знаком Рака, а это особо тяжелый случай, если дома ремонт. Любой первокурсник факультета астрологии в Сорбонне скажет, что, когда посягают на удобства Рака, тот возмущается и начинает щелкать клешнями.
