Богатые же не нуждаются в обществе. Потому что вовсе не спешат поделиться с общественностью секретом своего богатства. И еще они боятся, что у них попросят денег. Верный признак: если человек перестал общаться с друзьями и родней, значит, он разбогател.
Саша с удовольствием отдался моим рукам. Плевать ему на девчонку, до ушей залившуюся краской. Мы спихнули эту проблему на нее: ей было за нас стыдно, а мы… Мы получали от жизни удовольствие. Я, не торопясь, расстегнула пуговицы на ширинке Сашиных брюк и стала его ласкать. По крайней мере, когда он сказал, что соскучился, это была правда. Я потянулась, чтобы его поцеловать. Наши губы встретились, и языки сразу занялись привычным делом. Начали договариваться о любви. Это было гораздо лучше, чем пить коньяк, вкусовые ощущения богаче, а хмель крепче. В ушах зазвенело, голова сделалась тяжелой, а руки горячими, низ живота тоже потеплел, в матке рождалась маленькая вселенная, которая после того, как случится взрыв, превратится в открытый космос, в бездонную черную невесомость, где мерцают редкие звезды.
Саша оставил на время мысль, что у меня кто-то есть. А мне только этого и хотелось.
– Я не выдержу до гостиницы, – пересохшими губами прошептал он, когда я оторвалась наконец от его рта.
– Мы скоро пойдем на посадку.
– Поцелуй меня еще.
Это совпадало с моими желаниями. Потому что из салона бизнес-класса в здание аэровокзала мы шли по извилистому и тонкому, как кишка, рукаву совершенно ошалевшие, на ватных ногах. И когда Саша неторопливо снял с ленты транспортера наш багаж, я совсем натурально вскрикнула:
– Господи! Я забыла в самолете сумку! Совсем голову потеряла!
– Какую сумку? – не сразу понял он.
– Ты же помнишь: у меня была ручная кладь!
– Признаться, не помню ни черта.
– Ну, как же? Кожаная сумка, неброская, но дорогая.
– Что там было? – деловито спросил он, постепенно приходя в себя.
– Одежда, деньги. Главное, деньги.
– Сумма большая?
– Пару тысяч евро. Я точно не помню, но мне хотелось бы вернуть свои вещи. И деньги.
Не было там ни цента. Ничего, кроме куртки. Но он никогда об этом не узнает.
– Паспорт-то хоть при тебе?
– А как же я проходила погранконтроль?
– Ах, да!
– Саша, что делать? – Я смотрела на него беспомощно, и он вынужден был отреагировать.
– Идем!
Мы покинули зону прилета и направились в справочную, мало что соображая. Нам поскорее хотелось в гостиницу, а тут досадная помеха! Четкий план действий еще не созрел, наши головы были в тумане, и мы нуждались в совете человека разумного, пусть он и говорил бы на иностранном языке. Да хоть на каком! И тут я сказала:
