– Вы так долго от нас бегали, что это вызывает подозрение!
Я обернулась:
– Здесь есть еще кто-то?
– Нет, здесь только вы и я.
– Но вы все время говорите «мы», – сказала я насмешливо. – «Мы» знаем, «от нас» бегали. Вот я и подумала…
– Вы надо мной издеваетесь, да?
– Нет, вы мне очень симпатичны, Ярослав.
– Борисович.
– Как-то так.
– Не как-то так, а именно Ярослав Борисович! И прекратите строить мне глазки, на меня это не действует!
– Вы женаты?
– Нет!
– Хотите взятку?
– Вы с ума сошли! – Он встал.
– Но вы же еще не знаете, от чего отказываетесь. Я вам не деньги предлагаю.
– Вы – сумасшедшая.
– Эта справка – чистая липа, – я кивнула на папку, куда был подшит букет моих мнимых болезней.
– Я понимаю, что у вас много денег. Не знаю, откуда вы их берете…
– Я доктор наук.
– Я понимаю: всякие там доплаты…
– Благодарные студенты…
– Гранты…
– Аспиранты, тоже благодарные…
– Прекратите!
– Вы мне все время говорите «белое». А я вам «черное». В целом получается реальная картина мира.
Он сел.
– Георгина Георгиевна, давайте говорить буду я? А вы послушаете.
– С удовольствием.
Я на время отключилась. Мне нравилось на него смотреть. У него были большие, красивые глаза, то ли серые, то ли серо-голубые. Интересный цвет, он меняется в зависимости от освещения. В ясный солнечный день в них больше голубизны, такое ощущение, что из тумана над речкой встает ленивое, заспанное солнце. А в пасмурную погоду небо свинцовое, и тот же туман густой, напитанный влагой, которую с огромным трудом сдерживают густые ресницы, похожие на медную проволоку…
– Георгина Георгиевна?
– Извините, задумалась, – я улыбнулась. – Так о чем мы?
– На месте убийства найден ваш пистолет.
– О, господи! А я‑то гадала: куда ж его задевала? А он, оказывается, обнаружен рядом с трупом! Нашелся, вот счастье!
– Значит, вы не отрицаете, что оружие принадлежит вам?
– Послушайте, Ярослав, у меня пропал пистолет. Вы что-то там нашли. Где-то. Пробили по базе. Я купила оружие на законном основании. Прошла соответствующую медкомиссию, получила лицензию.
– Зачем вам оружие?
– Я одинокая женщина. У меня даже собаки нет, – я притворно вздохнула. – С весны до глубокой осени я подолгу живу на даче. Дом большой, в нем по ночам бывает страшно. На дачах орудуют грабители. Разве вам это неизвестно?
– Мне-то известно. Но вы вполне могли бы обойтись травматикой.
– На нее теперь тоже нужно разрешение. Все равно собирать кучу справок. Так, может, сразу боевой? Пистолет, я имею в виду. Чего мелочиться?
