Глазунова перестала плакать. Во всем, что касалось собак, Меньшагина была для девушек непререкаемым авторитетом. Как-никак она учила собак с детства.
Мишка оказался из тех псов, о которых инструкторы говорили, что они даже слишком сообразительные. На учебном поле он быстро заметил, что места, где стоят мины, пахнут свежей землей — мины там выставлялись перед занятиями. Запах земли был Мишке давно знаком и мил. Он и шел на этот запах — быстро и уверенно, совершенно не принюхиваясь к взрывчатке. Пришлось для него вырабатывать особую методику обучения. Мины стали закапывать в землю вперемешку со всякими железками и деревяшками. Тут уж пес не мог хитрить: земля везде пахла одинаково, но если он подходил к лунке, где была взрывчатка, Глазунова радостно хвалила его:
— Хорошо, правильно, Мишка, дурачок ты мой.
Она протягивала ему кусочек сушеной конины, а Мишка, почувствовав, что хозяйка довольна, приходил в щенячий восторг, начинал кружиться около Глазуновой, бросался лизать ее, так что едва не сбивал с ног.
Если же пес останавливался у ямки, где было закопано что-то другое, Глазунова расстраивалась, ее голос звучал сердито, недовольно, и Мишка сразу понимал, что провинился. Он опускал хвост, посматривал на девушку грустно, словно моля о прощении. Он хорошо чувствовал настроение хозяйки и очень не любил, когда она сердилась. Да, кроме того, знал, что, если хозяйка недовольна, угощения не жди, а он был лакомкой.
Глазунова уже не сомневалась в своей собаке — Мишка хорошо работал на учебных полях. Все же разговоры о его хитрости дошли и до командира батальона. Приехав в команду, подполковник решил сам проверить собаку. Можно сказать, было сделано все, чтобы обеспечить «чистоту» опыта. Комбат никого не предупредил о своем замысле. Он просто приказал вскрыть новый ящик с толом. Пошел к ручью, тщательно вымыл руки, потом взял из ящика двумя пальцами одну шашку и забросил в траву у дороги. Шашка не должна была хранить запаха человека, но которому могла бы ориентироваться собака, а трава у дороги, истоптанная ногами солдат, напротив, пахла сильно, да к ее запаху примешивались и другие — от раздавленных сапогами гусениц, букашек и от самих сапог. Почуять тут взрывчатку было трудно, по собак к работе в легких условиях и не готовили.
Когда посыльная, запыхавшись, прибежала за Валей Глазуновой, та чистила вольер. Мишка кружился на зеленой площадке, то подскакивая к девушке, то отбегая прочь. Ему хотелось играть. Глазунова ласково оглаживала его и отгоняла: «Не мешай!»
