Девичья команда | страница 80

Сменившись, Петров встал поодаль от ямы, где теперь работал Шипунов. Из-за поворота дороги появился человек. «Где же оцепление, почему пропускают посторонних?» — обеспокоенно подумал Егор Сергеевич. Но это был не посторонний, а командир роты. Не одни девушки беспокоились, хотели знать, как идет дело с трудным фугасом.

— Что там у вас?

Петров рассказал, и комроты пошел к котловану тихонько, однотонно посвистывая сквозь зубы. (Была у него такая привычка, за нее, случалось, товарищи ругали: «Хоть бы мелодию какую высвистывал, а то шипишь, точно пар выпускаешь из крана».)

Комроты шел к котловану, а оттуда вдруг выскочил Щипунов. Лицо его было бледным. Он с секунду к чему-то прислушивался.

— Это вы, товарищ старший лейтенант? Вы свистите? — с облегчением вздохнул он.

— А ты что, против?

— Мне показалось, в яме шипит, думал — бикфордов шнур загорелся…

С бикфордовым шнуром все обошлось благополучно. Конец зажигательной трубки нашли в шашке самого нижнего слоя. Там же стояли электрические детонаторы и взрыватель. Их вынули. Теперь можно было свободно вздохнуть.

— Куда все же вели электрические провода, где их выход? — сказал с недоумением Щипунов.

— Не знаю, — пожал плечами Петров. — Искать времени нет. Да пускай они хоть в самый Берлин тянутся, к Гитлеру лично. Зря он будет там крутить машинку. Фугас-то мы разобрали! Тю-тю, как говорят, ауфвидерзейн.

Щипунов удивленно посмотрел на Петрова. Такого легкомысленного тона от него он никогда не слышал. Но кажется, так, как сегодня, они еще никогда не уставали.

— Снять оцепление! — приказал Егор Сергеевич. К котловану спешили девушки, они весело болтали, сыпали вопросами — уже откуда-то узнали, что работа окончена. Теперь надо было все им рассказать и показать.

Валя Корнеева была мало приметна в команде. Высокая, неторопливая, с бледным лицом, которое лишь изредка красила улыбка, она говорила негромким голосом, рассудительно, спокойно и только тогда, когда действительно надо было что-то сообщить. На других, случалось, нападала болтливость — от радости, от перенесенного испуга, от хорошего настроения, появившегося неизвестно почему, а Валя всегда была немногословна. И смеялась она тоже редко и негромко.

Тихую Валю любили в команде, девушки охотно делились с ней своими переживаниями, доверяли сердечные секреты. Она слушала внимательно и сочувственно, не прерывая излияния подруг. Были ли у нее тоже сердечные тайны? Об этом ничего не знали.