— Господи! Он был слишком самоуверен! — воскликнула я. — Не потому, что пришел сюда посреди выходного дня, а потому, что ему покорились двое красивых здоровых людей и их сын-подросток.
Глаза Дина были широко открыты, они уже превратились в глаза мертвеца, серые, словно подернутые дымкой, как мыльной пеной. А глаза Лоурель оказались закрытыми. Губы у обоих были растянуты и напоминали собачий оскал, как будто их заставили улыбаться, пригрозив оружием. Язык Дина вывалился изо рта, Лоурель крепко стиснула зубы.
«Отныне, — подумала я, — она уже не сможет их разомкнуть».
Но что-то подсказывало мне: об этом хорошенько позаботились, сама женщина наверняка была против.
— Пожалуй, он угрожал оружием, хотя вряд ли ножом, — сказала я. — Нож не произвел бы должного впечатления на такое количество людей. Скорее всего пистолетом. Большим и устрашающим.
Тела несчастных от самых ключиц были разворочены так, будто они проглотили по ручной гранате.
— Один-единственный длинный разрез на каждом, — сказал Барри. — Убийца воспользовался чем-то острым.
— Может, скальпелем? — пробормотала я. — Но разрез не слишком ровный, похоже на признаки нерешительности. Вы заметили эти рваные участки?
— Да.
— Мерзавец рассекал их тела дрожащими руками, то и дело останавливаясь, потом выгреб все, что мог, у них изнутри и выкинул, как рыбак, потрошащий рыбу.
Стоя над телом миссис Кингсли, я видела нижнюю часть ее позвоночника. Внутренние органы, которые должны были скрывать его от моих глаз, полностью отсутствовали.
— Эта нерешительность меня удивляет.
— Почему? — спросил Барри.
— Потому, что во всем остальном он действовал слишком уверенно.
Я наклонилась, желая внимательнее рассмотреть горло жертвы.
— Горло-то он им перерезал ровно и без малейших колебаний. — Я выпрямилась. — А может, это не признаки нерешительности. Может, след такой неровный от того, что убийца был очень возбужден? Ведь он мог, например, испытать оргазм.
— Мысль интересная, — откликнулась Келли.
В отличие от тел Дина и Лоурель тело их сына, Майкла, лежало нетронутым. Оно было белым от потери крови, но избавлено от участи, постигшей тела родителей.
— Почему он не тронул мальчика? — поинтересовался Барри.
— Он стал уже не важен для убийцы или был слишком важен для него. Одно из двух.
Келли осторожно подошла к кровати, внимательно осмотрела тела и перевела взгляд на исписанную кровью стену.
— Что ты видишь? — спросила я.
— Яремную вену у всех троих он не тронул. Судя по цвету кожи, убийца выпустил им всю кровь, но сделал это раньше, чем распотрошил тела.
