Но поток моих мыслей внезапно прервался. Моргнув, Сара вздохнула и отвела глаза.
— Вы действительно Смоуки Барретт? — отчаянно произнесла она усталым, полным сомнения голосом.
Это одновременно воодушевило меня и показалось нереальным. Ее печальный, подавленный голос был намного старше, чем она сама. Голос женщины, которой она когда-нибудь станет.
— Да, — ответила я и показала на шрамы: — Такое не подделаешь!
Сара еще держала пистолет у виска, но безразличие на ее лице сменилось печалью.
— Я сожалею о том, что с вами произошло, — сказала она. — Я читала о вас и даже плакала.
— Спасибо.
«Жди, не дави на нее», — приказала я себе.
Она опустила глаза и, вздохнув, опять на меня посмотрела.
— Я знаю, как это бывает, — сказала Сара.
— Что, моя хорошая, — мягко спросила я, — что бывает?
И я увидела столько боли в ее глазах, словно они вдруг наполнились кровью.
— Я знаю, как бывает, когда теряешь всех, кого любишь, — сказала она. Ее голос сорвался, превратился в шепот. — Я теряю все с тех пор, как мне исполнилось шесть лет.
— И поэтому ты захотела меня видеть? Чтобы рассказать о том, что случилось тогда?
— Он все это начал, когда мне исполнилось шесть, — продолжала она, как будто я ничего не говорила, — он убил моих маму и папу.
— Кто — он, Сара?
Она закрыла глаза, но в них что-то вспыхнуло прежде, чем сомкнулись ресницы. Печаль то была или гнев? Что-то огромное, без сомнения. Чудовище, выплывшее на поверхность и погрузившееся обратно в пучину ее души.
— Он, — выдавила Сара. — Незнакомец. Тот, кто убил моих родителей. Тот, кто убивает все, что я люблю… Скульптор…
Она произнесла это слово так, будто сказала «насильник» или «дерьмо на обочине». Отвращение было столь сильным и очевидным, что его нельзя было не заметить.
— Сара, это сделал Незнакомец? Он был здесь, в этом доме?
Ее печальные, полные страха глаза вдруг окатили меня такой волной цинизма, что я растерялась. Этот новый коварный взгляд никак не вязался с образом шестнадцатилетней девочки. И если ее голос мог принадлежать молодой женщине, то взгляд — лишь потрепанной жизнью ведьме.
— Не смешите меня! — пронзительно воскликнула Сара. — Я знаю, вы все слушаете меня лишь из-за этого. — Она помахала пистолетом. — А на самом деле не верите ни одному моему слову!
«Что же произошло? Атмосфера между нами накалилась. Ты теряешь ее, — ругала я себя. — Делай же что-нибудь!»
Глядя в ее полные ярости глаза, я вспомнила слова Алана. «Не ври, говори правду, только правду. Ложь она почувствует сразу, и тогда все пропало…»
