— Если ты не заткнешься и не начнешь матч, мы разнесем в щепки твое заведение, а твой труп найдут под его развалинами! — заорали обезумевшие фанаты. — Давай начинай!
Распорядитель мягко улыбнулся и ударил в гонг. Мы с Рэдом сошлись, как пара диких котов. Рэд — крепкий, приземистый, широкоплечий парень. Мой рост — шесть футов; он на четыре дюйма поменьше, но вес у нас почти одинаковый. Крепкий, проворный Рэд с мордой бульдога обладал ударом, соответствующим силе этого невинного существа.
В первых трех раундах ничего интересного не произошло. Борьба была грубой, но ведь мы оба не отличались боксерским мастерством! Будучи достаточно сильны, мы с самого начала матча прилично отвалтузили друг друга. Он рассек мне губу, содрал кожу с уха и разбил несколько зубов, а я пару раз нокаутировал его, но тем дело и кончилось.
Три раунда мы стояли лицом к лицу, молотя направо и налево. Ни один из нас не отступил ни на шаг, но к концу третьего раунда на гранитном монументе, именовавшемся Рэдом Мак-Коем, стали проявляться следы моих непрекращающихся атак. Он впервые сдвинулся назад, когда я, как раз перед ударом гонга, заехал правым свингом ему в живот. Рэд застонал и заморгал глазами.
К четвертому раунду я подошел полный энергии и воодушевления, но был сразу же сбит с ног правым хуком Рэда. Толпа обезумела, матросы с «Кита» на радостях начали целоваться, но я, не дожидаясь счета, поднялся, увернулся от жестокого свинга и всадил левую руку до запястья в живот Рэда, а правой ударил в диафрагму. Рэд пошатнулся от кормы до носа, понял, что если не предпримет решительных мер, то будет побит, и изо всей силы ударил меня правой. В этот удар он вложил всю жажду крови, кипевшую в нем, а уж когда он нанес сокрушительный удар мне в ухо, толпа вскочила и завопила:
— Так его!
Но я, если можно так выразиться, ненасытен до наказания. Поэтому, тихо хихикнув и тряхнув головой, чтобы утрясти мозги, левым хуком разбил противнику нос.
Его растерянный вид искренне рассмешил меня, но тут-то Рэд заехал мне в глаз ударом правой, которому научился в Месопотамии.
Разъярившись впервые за этот вечер, я нанес парню сокрушительный удар в диафрагму, ударом левой откинул его голову назад, а правой с ужасающей силой ударил в живот, как раз над талией.
Он отлетел с брезента, на котором рассчитывал продержаться весь матч, а его дружки заорали:
— Нечестно!
Держу пари, они орали так, что их крики могли донестись до Бомбея! Они отлично видели, что ничего нечестного здесь не было, но, услышав их, Рэд незамедлительно прикрыл обеими руками пах и скорчился, как змей с перебитой спиной. Подошел рефери. Стоя перед ним со смущенной улыбкой и слушая оглушительный рев насчет нечестного боя, я вдруг заметил, что Ридли считает.
