Конечно, затея моя довольно зыбкая. Муштай отправит людей, и те найдут оставленный мной в бардачке пакет с героином. Такую порцию абы где не раздобудешь. Конечно, это еще ни о чем не говорит. У Муштая и версия уже есть: провокация Контрабандистов. Они, пожалуй, могли бы такое устроить. Но зачем? Какая им выгода? Они на Муштая в своих операциях как раз и опираются. Кто же станет рубить сук, на котором сидит?! Но главное не в этом. Муштай, Генерал и прочие — они никому ни на грош не верят. У них у всех паранойя, развившаяся за годы, проведенные внутри периметра. Они готовы сожрать друг друга при первом же признаке, что их самих собираются сожрать. И жадность. А я помахиваю у Муштая перед носом жирным героиновым куском. Не может он не клюнуть. Ладно, там будет видно. Сказавши «а», нужно говорить и «б».
Я настроился на новую частоту. Теперь я услышал высокий, почти бабий голос Комода:
— Говори.
— Привет, — сказал я. — Слыхал, что сегодня ночью в городском парке большая тема затевается?
— Кто это? — насторожился Комод. — Выключи примочку, голоса не узнаю.
— Это хорошо, что не узнаешь. Узнавать тебе незачем. Ты просто слушай.
— Я со всякими пидорами не базарю.
— Ладно, пидора я тебе, пожалуй, прощу, исходя из обстоятельств. Но ты все равно послушай, если не хочешь сам в опущенных оказаться.
Повисла пауза. Комод раздумывал, отключиться ему или нет? Он, конечно, не отключился.
— Ну говори, — наконец дозволил он. — Но за базары отвечают. Если что, я тебя под землей найду.
Я пропустил угрозу мимо ушей.
— Ночью в городском парке Генерал и Пастор на стрелке будут героин делить и договариваться о сотрудничестве.
— Какой героин, с какого рожна он упал?
— А ты думаешь, Пастор на чем держится? На своих идиотских проповедях? Ты Цыганскую слободу шмонал? (Я знал, что так оно и было.)
— Допустим.
— И ничего не нашел, так?
— Допустим, — повторил Комод. — И что?
— А то, что Пастор еще в Чуму эту слободу догола обчистил. И теперь у него имеются солидные запасы.
— А я тут при чем?
— Я тебе скажу, при чем. Муштай про стрелку и сговор Пастора с Генералом в курсе. Он туда непременно третьим нагрянет. Без приглашения. Но тебе он ничего не сказал, правда? И не скажет, не жди.
— Это почему?
— Потому что ты давно с ним наглеешь и язык за зубами держать не можешь.
— В смысле?
— Каждая шестерка в курсе, что ты на его место метишь.
— Не гони!
— А если каждая шестерка в курсе, сам он, думаешь, слыхом не слыхал?
— К чему ты клонишь? — процедил Комод. В его голосе отчетливо прозвучала тревога.
