Хелена чувствовала дыхание Колина, его грудь расширялась и опадала за ее спиной, тогда как чресла прижимались к ее ягодицам. Святая Мария, он был такой горячий там, как уголь, готовый вспыхнуть от малейшего дуновения. Интересно, что произойдет, если она потрется о него?
Колин, должно быть, прочитал ее порочное намерение, потому что поднялся во сне и, откатившись от нее, перевернулся на спину. И хотя она никогда раньше не лежала с мужчиной — всегда спала одна, — ее тело мгновенно почувствовало себя обделенным без его прикосновения.
Хелена осторожно повернулась к Колину, чтобы не разбудить его, и легла на бок, разглядывая его профиль. Он был довольно красивым мужчиной. Для норманна. Его лицо не было таким грубым, как у ее соотечественников. Их лица были иссечены ветром и битвами, у них была красная кожа, а волосы такие же коричневые, как пустошь зимой. В сравнении с ними черты Колина были почти изящными, и все же в нем не было ничего женственного. Грива его волос была гораздо более сочного цвета, не совсем черная, но темная, как влажный дуб. Его кожа была золотистой, как будто его окунули в мед.
Лоб суровый, но ресницы, падающие на щеки, были тонкими, как молодая трава.
Хелена поднялась на локте, чтобы получше разглядеть Колина. Что-то случилось с его носом, может быть, драка, может быть, несчастный случай, но поперек переносицы была крошечная зазубрина, там, где, должно быть, была сломана кость. Челюсть у него была широкая и сильная, покрытая легкой порослью жесткой черной щетины — доказательство того, что у норманнов действительно растет борода.
Хелена посмотрела на его губы. Даже они отличались от губ шотландцев. У мужчин Ривенлоха рты были мрачные, созданные для хмурости, еды и криков во время битвы. Рот Колина дю Лака выглядел таким же мягким и соблазнительным, как свежевыпеченный хлеб, еще теплый после печи. Она видела, как его губы кривятся от недовольства, изгибаются от веселья и поджимаются от боли. Но сейчас, пока он спал, они слегка приоткрылись, придавая ему вид милый и невинный, как у ребенка.
Это был рот, созданный, чтобы смеяться, пить вино, читать стихи — для беззаботных наслаждений жизни. Это был рот, подумала Хелена, созданный для поцелуев.
Наверное, это имеет смысл. В конце концов, он же был бабником. Нет сомнений, что он использовал всякие снадобья и бальзамы и каждую ночь мазал ими губы, чтобы они оставались мягкими для всех этих поцелуев.
Вот интересно, насколько же они мягкие? Хелена прикусила губу. Осмелится ли она попробовать? Она целовала много шотландских парней, в основном на спор или чтобы отвлечь, а потом как следует ударить кулаком. Однажды, когда ей было двенадцать лет, один поваренок поспорил, что она не сможет поцеловать его спящего друга, не разбудив его. Хелена выиграла пари. Но тогда губы парнишки были обветренные и сухие, как песок. Она сомневалась, что он почувствовал бы что-то, даже если между губ засунули соску.
