— Шляпу я уже несколько недель вожу в своём автомобиле, — признался он. — Это вещдок моей клиентки. Вещественное доказательство, — перевёл он.
— Так это что же получается, — завопила я, — шляпа тоже понарошку?
— Нет— нет, шляпа ей не нужна, точнее нужна только до суда, а потом можете пользоваться. Я заберу её в качестве гонорара.
— Это безобразие! — возмутилась я. — Ношеная шляпа, и вы мне её дарите! Теперь понимаю, почему вас бросают жены.
— Смею вам напомнить, проблема как раз в том, что они не хотят меня бросать, — мерзко ковыряя ключом в замке, процедил Фрол Прокофьевич.
— Что вы мучаетесь, — змеёй прошипела я, жутко уязвлённая шляпой, — лучше переверните ключ другой стороной.
Но мучения Фрола Прокофьевича были прекращены, дверь открыла красавица Изабелла, третья его жена.
— Фролушка! — разлетелась с нежностями она, но, наткнувшись на меня, отпрянула и сказала: — Здрасте, проходите.
Мы прошли.
— Фролушка пришёл! — крикнула вглубь квартиры Изабелла, и все жены мгновенно слетелись.
Первой прибежала Зинаида со своим облезлым париком, прозванная по месту рождения пензючкой. Она родом из Пензы.
Зинаида хотела, как обычно, броситься на шею Фролу Прокофьевичу, но увидев меня, смутилась и украдкой что-то шепнула Изабелле.
— Не знаю, — буркнула та.
Потом прибежала Татьяна, четвёртая жена. Увидев меня, она тоже остановилась, как вкопанная, и что-то шепнула Зинаиде.
— Понятия не имею, — зло ответила Зинаида.
За Татьяной в переднике и с половником прибежала пятая жена — Полина, которая на правах самой последней жены больше всех хозяйничала в квартире. Видимо, ещё не отвыкла.
Полина тоже была не прочь облобызать Фрола Прокофьевича и тоже наткнулась на меня, не зная как себя вести.
— Это кто? — довольно громко шепнула она Татьяне.
— Даже не представляю, — промямлила та.
Следом за Полиной явилась моя Тамара, правда уже с другой стороны. Фрол Прокофьевич не обманул — входную дверь Тамара открыла своим ключом, что Фрол Прокофьевич сопроводил выразительным взглядом. Я сочувственно кивнула.
На правах самой старшей жены Тамара могла позволить себе фамильярность, поэтому не обращая внимания на меня, она закричала:
— Прокопыч, извини, я опоздала, — и она расцеловала его в обе щеки, оставляя яркие следы губной помады.
Лишь после этого она пристально оглядела меня и почти в полный голос спросила у Изабеллы, которая была к ней ближе всех:
— Что это за чучело?
Я сразу поняла, кто здесь самый опасный враг и успокоилась, потому что с Тамаркой ещё с детства научилась разбираться.
