— Жанера то, что из нее сделал ее отец.
— И значит, он не одобряет вас из-за притязаний на его дочь. Вам действительно нравится Жанера, Джерард, или мне не следует спрашивать?
— Она нравится мне. Она всегда будет мне нравиться, что бы ни произошло.
— Но что может произойти, если вы никогда не говорили ей о своем чувстве?
— Я мог бы сделать этого много лет назад, если бы не сознавал, что не подхожу ей.
— Почему? Потому что вы не богаты?
— Частично и поэтому. Но теперь слишком поздно. Ирония судьбы в том, что я ведь заработал довольно много своими сочинениями.
— Но тогда почему бы не сказать ей?
Она заметила, как скривился его рот, а ответ Джерарда стал для нее ударом:
— Это бесполезно. Мне действительно кажется, что она и Ги влюблены друг в друга.
«Бедный Джерард, — подумала она. — Бедная Викки!»
Однажды вечером Викки гладила распашонку, которую связала для малыша мадам Жассерон, когда зашла мадам Бриссар.
— Ах, — любезно произнесла она, — вы заняты приданым для малыша. Я счастлива за мадам Жассерон, она так много переживала из-за того, что у нее нет детей. Теперь ее желание исполняется. Это замечательно!
Она взяла в руки маленькую кофточку, связанную из белой шерсти:
— Вы отделали ее розовой лентой для девочки, да?
Викки улыбнулась:
— Мы всегда можем заменить ленту, если родится мальчик.
— Конечно. Я думаю, что в один прекрасный день я буду делать то же самое для детей Робера. Кстати, именно поэтому я и зашла к вам. Я иду в дом Робера.
Викки заморгала глазами:
— Вы сказали, в дом Робера?
— Простите, я должна была сказать в дом Робера и Сузи. Сузи еще не знает об этом. Вот почему Робер был так занят перед свадьбой. Не хотите ли вы взглянуть на дом? Он в нашем же поместье, недалеко от замка.
— Мне бы очень хотелось. Я оставлю записку мадам Жассерон. Она отдыхает в своей комнате и возможно спустится вниз до того, как я вернусь.
Викки поймала себя на мысли, что горит желанием броситься наверх, переодеться и расцеловать мадам Бриссар. Она хотела надеть красивые черные брюки и белую блузку, повязать шею ярко-красным шифоновым шарфом, но решила идти в том, в чем была, — в своих зеленых слаксах и кремовом свитере.
Машина мадам Бриссар остановилась возле виллы из розового камня с белыми ставнями, которые виднелись среди зарослей гераней и вьющихся роз. Викки вылезла из машины и с восторгом взглянула на здание.
— Вам нравится, мадемуазель? — спросила мадам Бриссар.
— Очаровательно! — с глубоким вздохом произнесла Викки. — Сузи будет просто счастлива!
