Сторм, конечно же, уступала мужчинам в физической силе, но она давно научилась компенсировать этот недостаток умелым использованием оружия. А самым лучшим оружием там, где требовались устойчивость и ловкость, как ей давно было известно, являлся кнут. Поэтому он всегда был у нее за поясом, и сейчас она резко выхватила его. Шестифутовая змея, пролетев через всю комнату, захлестнулась петлей на шее Рафферти.
Кинжал Рафферти упал на пол, и пальцы его инстинктивно потянулись к горлу. Кок, воспользовавшись этим, бросился на своего врага и, пожалуй, убил бы его, если бы не Кривой Роджер, преградивший нападавшему дорогу.
Все это произошло в мгновение ока, так что большинство зрителей сразу даже не поняли, что же все-таки помешало драке, пока кто-то наконец не заметил Сторм:
— Капитан!
В ту же секунду воцарилась тишина. Впрочем, трудно было сказать, чего было больше в этой тишине — почтительности к капитану или, наоборот, недовольна ее внезапным появлением.
Рафферти, с раскрасневшимся лицом и налившимися кровью глазами — впрочем, не столько оттого, что его горло было стянуто кнутом, сколько от злости и досады, что ему помешали продолжить драку, — повернулся к Сторм:
— Отпусти, капитан! Это чисто мужское дело, в которое женщинам нечего соваться! Я все равно убью его, будь я проклят!
Совсем недавно любой, осмелившийся разговаривать со Сторм в таком тоне, моментально встретил бы вооруженный отпор всей команды. Но времена переменились — и Сторм волей-неволей приходилось учитывать это.
— Посмотрим! — ответила она и дернула кнут так, что Рафферти начал задыхаться; глаза его чуть не вылезли из орбит.
Команда молча наблюдала за схваткой своего капитана с посмевшим бунтовать помощником.
Подобные схватки время от времени были даже необходимы, чтобы пираты могли скрасить скуку путешествия и снять накопившуюся агрессивность. Но на этот раз Сторм еле удержала себя от желания задушить Рафферти до смерти.
Ей потребовалось очень большое усилие воли, чтобы все-таки ослабить кнут. Мудрый капитан на ее месте принял бы одно из двух решений: либо прекратил драку, либо, напротив, позволил бы соперникам додраться до конца. Но Сторм была слишком взбешена, чтобы принимать мудрые решения.
Она подошла к Рафферти вплотную.
— Благодари Бога, сукин сын, — процедила она, и это было пострашнее любого крика, — что я не придушила тебя!
В душном воздухе камбуза не раздалось ни вздоха, ни звука — лишь поскрипывал, качаясь, фонарь под потолком.
