— Так ты был фермером? — спросила она.
— Как я уже рассказывал, я сбежал с отцовской фермы, когда был еще ребенком. Это было во время гражданской войны; мне смерть как хотелось тогда поступить в армию барабанщиком. Когда отец об этом узнал, то крепко меня выпорол. Тогда-то я и ушел из дома — и подался на Запад. Я шел пешком всю дорогу от Форт-Мэдисон, что в штате Айова.
— И конечно же, взял себе на Западе другое имя. «Нед Партнер» звучит слишком помпезно, чтобы это могло быть твоим настоящим именем.
Нед ухмыльнулся. Даже Эдди до этого не докопалась.
— А мне вот нравилось, как звучит «Нед Партнер». Куда лучше, чем какой-то «Билли Келер». — Нед никому еще не называл свою настоящую фамилию, но по прошествии стольких лет подобное откровение вряд ли могло причинить ему большой вред. К тому же в Налгитасе не было ни одного человека, кому Эмма могла об этом рассказать.
— Твои родственники знают, где ты сейчас? — Эмма достала из кармана веревочку и перевязала косу.
— Нет. У меня есть сестра Элис. Я пишу ей время от времени, но она не знает, как со мной связаться.
— Может, ее и в живых-то нет.
Нед обдумал это предположение. Потом сорвал какой-то стебелек и стал один за другим обдирать с него листья.
— Мне бы не хотелось так думать.
— Возможно, это не так уж и важно. Имеет значение только то, что ты ей пишешь. Ты думал когда-нибудь о том, чтобы повидаться со своими домашними?
Нед покачал головой.
— Не люблю возвращаться. В отличие от Эдди. Она все время говорит о возвращении в Сан-Антонио. Уж очень она этот Сан-Антонио любит.
— А в Айову ей не хочется?
— С какой стати ей хотеть в Айову? Насколько я знаю, она там никогда не была.
Нед еще раз обдумал свои слова и посмотрел на Эмму: заметила ли она допущенную им ошибку? Эмма сдержанно ему улыбнулась, и он задался вопросом, как давно она знает, что они с Эдди никакие не брат и сестра. Скорее всего, уже давно, может, даже с самого начала. Отшвырнув ободранный стебелек в сторону, он потянулся за другим и вырвал его из земли прямо с корешком.
— Я никогда не любил возделывать землю. Особенно участки на берегу Миссисипи. Там можно в собственном поту захлебнуться. Вот хозяйствовать на ранчо — это да, это мне по сердцу.
Эмма, казалось, его не слушала. Приставив к глазам ладошку, она разглядывала поселок. Потом, наступив в грязь, сошла с деревянного настила и медленно пошла по улице, заглядывая в окна брошенных домиков. Нед поднялся на ноги и последовал за ней. Через несколько минут они добрались до железнодорожной станции и остановились. Платформа находилась в крайне запущенном состоянии, а здание вокзала представляло собой длинный полуразрушенный сарай с покосившейся вывеской, на которой было написано: «Уот-Чир». Вывеска была такой же грязной, ветхой и блеклой, как и сам поселок.
