Эдди прошла в свою бывшую комнату и достала из гардероба новое платье, чтобы отнести его в спальню мисс Фрэнки. Ночевать в маленькой душной комнате во второй раз ей отнюдь не улыбалось, но, как видно, с этим ничего уже нельзя было поделать. Оставалось только надеяться, что в воскресный вечер, когда работы в заведении мало, ей не придется самой ублажать клиентов. Выходя из комнаты, она оглянулась на Эмму, спрашивая себя, оценила ли эта женщина их план и старания вытащить ее из беды. Потом она перевела взгляд на Неда, который ей подмигнул. Уж этот человек, во всяком случае, видел все достоинства предприятия, которое она затевала, и всегда был готов ее поддержать.
Эмма взяла лист бумаги и положила его перед собой на клеенку. Бумага основательно измялась, и она старательно разгладила ее ладонью.
Нед взял карандаш, с критическим видом обозрел его сломанный кончик, после чего извлек из кармана перочинный нож и, прежде чем приступить к заточке, с хищным видом провел пальцем по лезвию. Покончив с работой, он протянул карандаш Эмме, а карандашные очистки ребром ладони сгреб на столе в кучку.
— И что же ты ему напишешь? — спросил он.
Эмма пожала плечами.
— Хоть он и мой брат, я в жизни не писала ему писем. — Нахмурившись, она склонилась над бумагой и потянулась за карандашом. При этом она невольно коснулась указательного пальца Неда. Нед быстро поднял на нее глаза, но она на него даже не взглянула.
«Дражайший братец Джон», — начала было выводить Эмма, но потом остановилась. — Я его так никогда не называла. — Зачеркнув «дражайший», она немного подумала, а затем зачеркнула всю фразу целиком. — Это ведь должно быть деловое письмо, не так ли?
Нед чинно сложил руки на столе.
— Похоже, вам особенно нечего сказать друг другу.
— Это точно, — не стала спорить с ним Эмма. Нед хотел было добавить что-то еще, но Эмма протестующим жестом подняла вверх руку. — Мне необходимо сосредоточиться.
Чтобы написать письмо, потребовалось не менее часа. Все это время Эмма что-то зачеркивала, переставляла местами и переписывала заново, вставляя тут и там удачные, по ее мнению, слова. Поставив наконец подпись, она принялась перечитывать про себя это послание, чуть заметно шевеля губами.
— Пожалуй, так подойдет, — сказала она.
Нед протянул руку, чтобы взять исчерканный карандашом листок, но Эмма покачала головой:
— Ты ничего там не разберешь. Все это надо переписать. В этом доме есть приличная бумага и чернила?
