Хотя доказательство было весьма убедительно, мы все же не могли его сразу принять. Опасение, что немцы в своей разработке атомной бомбы опередили нас, все еще давило на наше сознание; очень тревожило также отсутствие достоверной информации об их урановом проекте. Так было до тех пор, пока мы не вступили в Страсбург, где наши опасения наконец рассеялись.
Побывав на одном из французских оптических предприятий, мы узнали, что известный немецкий физик профессор Флейшман ныне преподает в Страсбургском университете. Позднее на предприятиях компании «Филипс» в Голландии нам стало известно о заказе этим университетом нового оборудования для ядерных исследований, а также о значительном увеличении его штатов. Предполагалось, что там же должен находиться первоклассный теоретик фон Вейцзекер.
В Париже нам удалось найти последний университетский каталог, который полностью подтвердил полученные сведения, а также показал, что в этом же университете, а не в Берлине, как мы думали ранее, находится ведущий специалист в области вирусологии профессор Хааген. Если там велась в значительных размерах подготовка к бактериологической войне, то, по всей вероятности, Хааген должен быть в курсе дел. Все говорило о том, что немцы старались превратить это французское научное учреждение в типично немецкий институт и что именно Страсбург представлял для нас наибольший интерес.
Операция по овладению Страсбургом все откладывалась и откладывалась, и нам оставалось лишь терпеливо ждать. Наконец 15 ноября операция началась. Полковник Паш немедленно помчался вперед, чтобы захватить нужных нам немецких ученых. Мне же пришлось остаться в Париже для встречи с доктором Ванневаром Бушем, который ненадолго приехал в Европу.
Первая телеграмма полковника вызвала разочарование: никого из нужных нам людей найти не удалось. С большой неохотой мне пришлось доложить доктору Бушу перед самым его отъездом, что страсбургская операция, на которую мы возлагали так много надежд, по — видимому, не принесет нам удачи. Затем пришла вторая телеграмма. В ней говорилось, что несколько человек удалось разыскать. Фред и я отправились в Страсбург.
Причина, по которой полковник Паш не смог сразу разыскать наши «объекты», заключалась в том, что ядерная лаборатория размещалась в крыле знаменитого страсбургского госпиталя, а немецкие ученые выдавали себя за врачей. Но полковник быстро это разгадал, и к тому времени, когда мы прибыли, Флейшман и сотрудники его лаборатории находились уже под стражей. Персонал был интернирован и находился в здании института, а Флейшмана посадили в местную тюрьму, чтобы не дать им возможности сговориться. Физик — теоретик фон Вейцзекер и вирусолог Хааген заблаговременно покинули город, и мы заняли комфортабельные апартаменты Хаагена под жилье и штаб нашей миссии.
