Пробуждение оказалось ужасным. Память о следующем времени оставалась словно окутанной густым непроницаемым туманом, в котором изредка проглядывали какие-то пьяные хохочущие рожи, брезгливо кривящиеся полицейские в странной форме, храпящие лошади… Она ела объедки, что бросали ей в грязных забегаловках, урывками спала на голой земле, несколько раз ей грубо овладели вонючие оборванные мужчины. Мысли путались, она не могла понять, где и почему находится, а вокруг не было ни одного знакомого места. Почему-то ей казалось, что ее арестовали, и сейчас она находится в колонии, отбывая пожизненный срок… то же чувство, что и в кошмарном сне, из которого не чаешь, как выбраться.
Потом посреди окружающего тумана вдруг отчетливо проявилась фигура Кислицына Олега Захаровича, Народного Председателя Народной Республики Ростания. Ей было все равно, она лишь хотела, чтобы кошмар кончился. Она бросилась к Нарпреду… и пришла в себя в квартире с деревянными стенами, в постели с грубыми заштопанными простынями, где в углу чернела дымными потеками по штукатурке печка, а под кроватью стоял ночной горшок.
Выслушав несвязный рассказ девушки, Олег задумался. Как и он сам, она попала сюда в бессознательном состоянии. И у них обоих в первые дни оказался отчетливо затуманен рассудок, вероятно, в результате сильного шока. Следовало проверить еще кое-что. Он поскреб подбородок, поднялся со стула, покопался в платяном шкафу и извлек на свет вычищенные и выглаженные брюки.
— Ваши? — спросил он, разворачивая их.
Девушка посмотрела на штаны и кивнула.
— Здоровские штанишки, — грустно сказала она. — Франц подарил. Мы с ним… в общем, он хороший друг. У него водились такие вещи. Сама я в жизни бы на такие не наскребла, с моей-то стипендией в двадцать пять форинтов…
Олег кивнул.
— Понятно. Думаю, в ближайшее время вам носить их не светит. Не принято здесь женщинам в штанах ходить.
Он аккуратно свернул брюки и убрал их в шкаф. Судя по всему, одежда при переносе также оставалась неизменной. Он вернулся обратно на стул, мучительно подыскивая первую фразу для объяснения. Оксана, впрочем, избавила его от колебаний.
— Здесь – это где? — настороженно спросила она. — У вас на даче?
— «Здесь» означает «в другом мире», — вздохнул Олег. — Боюсь, госпожа Шарлот, мы с вами оказались в весьма странном положении. Видите ли…
Пятнадцать минут спустя Оксана все еще смотрела на него с недоверием, но в ее взгляде появилось что-то новое. Выслушав краткое описание новой реальности, она опустила голову и задумалась. Потом передернулась и принялась выбираться из кресла.
