Правой руки.
На конце которой находится пять пальцев.
Которые…
— О, — тихо постанывает он, — о, да!
Он мастурбирует!
— Эдам, — говорю я, — что ты делаешь?
Он подпрыгивает. Затем каменеет. Потом встает. Поворачивается ко мне. Трусы болтаются на лодыжках, а его компас уже показывает на юг.
Он смотрит на меня. На мой зонтик.
Я уж думаю, не применить ли мне его. Именно сейчас он может нанести Эдаму серьезный урон.
— Я… я…
— Мастурбировал под видеозапись моей сестры.
Тут он делает то, чего я никак от него не ожидала.
Он улыбается. И говорит: «Да». Как будто его совсем не волнует, что я только что застала его со спущенными трусами и рукой, сами знаете где.
И он начинает смеяться, по-видимому ожидая, что я присоединюсь к нему!
— Ты… — я в бешенстве. Стараюсь подобрать оскорбление пообиднее: — Мастурбант!
— Ну что же, — говорит он, поднимая обе руки в знак полной капитуляции, — вполне согласен с таким определением.
Солгал бы, что ли, чтобы обелить себя. Или попытался хоть как-то смягчить ситуацию. Или сделал бы вид, что чуть-чуть смущен, а он выдает самое неуклюжее из всех возможных оправданий:
— Я не мог заснуть.
— Ты не мог заснуть?
Наконец до меня доходит. Считается, что в такой момент остается только одно — порвать с мужчиной. Ведь из-за него я уже потеряла работу. И теперь я поймала его с другой женщиной. Хорошо, пусть эта другая женщина даже не знает обо всем этом, пусть она в двухстах километрах отсюда. Но это же моя сестра. И не могу я оставаться с человеком, который даже не скрывает, что использует ее для удовлетворения своей похоти, который не желает ограничиваться воображаемым образом и тайными фантазиями, но, по сути, открыто трахает ее перед экраном телевизора с идущей видеозаписью. На моем диване.
Но я уже знаю, что опять пущу его в свою постель. Потому что иначе мне придется рассказать всю правду маме и моей сестре, возбуждающей в мужчинах такое страстное желание. Сейчас я себя ненавижу. Ненавижу свою слабость. Себя ненавижу больше, чем Эдама. Потому что, хотя Эдам и развратник, он, по крайней мере, честен. По крайней мере, может принимать себя таким, какой он есть.
Поэтому какое-то время мы ссоримся, но потом идем в постель, где я лежу, бессмысленно уставившись в потолок, пока не приходит пора вставать.
