Сейчас, вот прямо сейчас, у меня секс с человеком, с которым я познакомилась меньше шести часов назад. С человеком, несколько напоминающим Брэда Питта. С человеком по имени Эдам. С тем, кто живет в одной из этих шикарных квартир в центре города. Ну, вы знаете. Серебристые кухни, белые стены, деревянные полы, светильники, которые светят скорее вверх, чем вниз, и кровати, ширина которых больше длины.
Вот в такой квартире я сейчас и нахожусь. В такой кровати.
Стеганое одеяло, ширина которого больше его длины, решило предоставить нас самим себе и соскользнуло на пол.
И вот мы лежим, он на мне, как тогда, в гимнастическом зале, только в этот раз мы голые, окружение как раз то, что нужно, и в этот раз за нами никто не наблюдает.
Я прикладываю все усилия, чтобы казалось, что он мне доставляет наслаждение. То есть мне хочется, чтобы ему хотелось сделать это еще раз. Мне хочется, чтобы ему было необходимо сделать это еще раз. Ведь он же Эдам. Тот самый Эдам. С шикарной квартирой в центре города и все такое. И если он хочет секса со мной, то я выдам все, на что способна.
И тогда то, что планировалось как удовольствие на одну ночь, может перерасти во что-то еще. В связь. И, поступая таким образом, я превращаю свою ложь в реальность.
Трансформирую металл в золото. Ладно, но во всем этом есть и свои сложности. Например, Эдам не адвокат (что обнаружилось во время нашего первого игривого разговора в баре — он консультант по продажам; это его друг Дэнни адвокат).
Остальное раскроется при наших последующих встречах.
Главное, что оно имеется. У него есть имя. У него есть лицо. У него есть тело. Есть определенный остаток на банковском счете. Более чем достаточно, чтобы произвести впечатление. А ослепительный свет его брэд-питтовской улыбки превращает все это в лучезарную надежду.
Но на первое время надо сосредоточиться на — хм — на настоящей ситуации. Затащить его в постель оказалось легко. Возможно, даже слишком легко. Ко второму стакану мы уже сильно завелись. Глазами мы не только раздевали друг друга, но дошли уже и до прелюдии. Я не то чтобы жалуюсь, просто я не могу перейти определенную границу. Просто я не хочу, чтобы меня снимали, как последнюю шлюху. Ну, хоть бы как предпоследнюю.
