— Очень далеко, с этим не поспоришь, — замечает он, подавляя смешок.
— Но знаете, иногда он все же приходил в офис посмотреть, как мы без него справляемся.
— Вам приходилось делать какую-нибудь работу непосредственно для него?
— М-м-м, да. Ему нравилось, как я излагаю материал, поэтому он часто просил меня написать для него пресс-релиз или какой-нибудь рекламный материал или…
— Некролог?
Пространство комнаты тесно смыкается вокруг меня:
— Что?
— Он же умер. Вы не знали? Он умер от разрыва сердца на почве перенесенного стресса в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Что произошло, если судить по вашему заявлению, за три года до того, как вы стали работать на него.
Теперь умереть хочется мне.
— Я… м-м-м, да… Я сейчас все объясню. Эти даты… в заявлении… я, должно быть…
— Видите ли, — прерывает он меня, — это характерно для связей с общественностью. В нашем деле стрессы испытываешь постоянно. Это нельзя сравнить, ну, скажем (давайте возьмем что-нибудь наугад, просто из воздуха)… скажем, с работой в магазине.
Все. Я сижу перед ним совершенно голая, на мне даже белья нет. Роста во мне сантиметров пять. И я на волосок от того, чтобы не взобраться на письменный стол и не броситься в окно.
— Я сейчас все объясню, — говорю я, но мои слова разбиваются о гладь его выставленной вперед ладони.
Он не желает меня слушать.
Он наслаждается моим унижением.
Вдруг мне страшно хочется очутиться за своим прилавком, стоять там, разговаривая с покупателями о том, как подобрать подходящий крем-основу для комбинированной кожи, на которой есть и жирные, и сухие участки. Не где-нибудь еще, а именно там.
— Вы здесь также пишете, что в Университете Западного Йоркшира по предмету «Бизнес и маркетинг» у вас было 2,1.
— Да, — отвечаю я, вся такая белая и пушистая.
— Так вот, после телефонного запроса, адресованного декану факультета бизнеса этого университета выяснилось, что это не так.
— Разве? — спрашиваю я, и мой белый пух на глазах сереет и сваливается в колтуны.
— Да, — подтверждает он, откидываясь на спинку своего крутящегося кресла и поместив конец серебряной ручки в горизонтальную выемку между нижней губой и подбородком.
Раздумывая, как бы мне отсюда исчезнуть, я оглядываюсь назад. Стена рядом с дверью сделана из пузырчатого стекла, искажающего вид рабочего помещения за ним, делая размытыми человеческие фигуры и предметы. Мне вдруг кажется, что это прямо на глазах размывается и тает моя мечта.
— Так, — произносит голодный лев, — теперь скажите мне, есть ли в этом заявлении хоть что-то, что соответствует действительности?
