– Надо же, при социализме разрешили джаз.
– Что в этом удивительного?
– В иные времена запрещали.
– Это было давно. А ты любишь джаз?
– Люблю. Дези Гилеспи, Луи Армстронг, Джон Колтрейн, Майлз Девис, Дюк Эллингтон… Мы с Серёгой Потаповым джазовые пластинки собирали, магнитофонными записями обменивались.
Она смотрела на него задумчивыми глазами.
– Я этого не знала.
– Ничего страшного. – Он хлебнул весьма неплохого чешского пива, насмешливо глянул на её бокал. – Охота тебе пить эту гадость.
– С удовольствием выпила бы нормального пива, но… не хочу рисковать.
– Думаешь, опасно?
– В моём положении – да.
Он мягко улыбнулся.
– Ты уверена в этом своём положении?
– Слишком рано для полной уверенности. Но мне хочется, чтобы это было так. Надеюсь, что и тебе.
Ему были приятны эти слова.
Оркестр продолжал развешивать в пространстве питейного заведения джазовые мелодии, создавая особый, парящий настрой души. Василий посмотрел по сторонам – довольные лица, руки и ноги, повторяющие такт.
– Тебе здесь нравится? – спросил он.
– Да.
– Ты бывала тут?
– Нет. Откуда? Ты меня сюда не приводил.
Василий плутовато усмехнулся. Ему пришло в голову хитростью выведать, куда его двойник водил Наталью.
– А где тебе больше всего нравится?
– Твой любимый ресторан в Доме литераторов достоин уважения. Но мне, признаться, приятнее бывать в «Синей птице». Там не такая чопорная обстановка.
Что за «Синяя птица», где расположена, Петровский не ведал, но спрашивать не стал. Свиные рульки, фаршированные паштетом, не подкачали. Особенно в сочетании с бочковым пивом. Наслаждение вкусом Василий совмещал с наслаждением от живой музыки, рождавшейся здесь и сейчас. Сколько наслаждений сразу. Единственное, что вызывало некоторое удивление – чересчур внимательный взгляд жены, обращенный к нему.
– У меня такое ощущение, что ты – другой человек, – проговорила вдруг Наталья. – Тот, и в то же время – другой.
– А может быть я и есть другой? – Василий радужно улыбался.
– Не дурачься.
– А если это правда? – уже серьёзно спросил он.
Она усмехнулась.
– Ты что, влюбился?
– Да.
– В кого?
– В тебя.
Он поймал узкую ладонь, сжал её. Глаза смотрели в глаза. Это было общение без слов, передача флюидов, отражающих тончайшие оттенки чувств. Окружающее пространство перестало существовать.
Когда они возвращались домой, Василий поймал машину. Ему хотелось поскорее затащить её в постель. Хотелось непрестанно проявлять нежность к этой женщине. Он держал её руку в своей.
