– Я думал, может, вам одиноко?
– А ты всех одиноких женщин спасаешь?
– Я вообще-то их боюсь. Женщин.
Он поставил пакет на землю. Мике хотелось смеяться. Разве так клеят женщин? Чудовище лохматое! Ее сердце жалось от нежности, она даже попятилась назад. Не надо этого! Сказала поспешно:
– Я тоже в магазин.
– А сумки вам можно донести?
Она колебалась.
– Я вас уже неделю жду, – пожаловался он. – Всего-то помочь хотел. Может, вам поговорить не с кем? Может, одиноко?
– Мне действительно одиноко, – вдруг сказала она.
– Так я сумки донесу?
– Сегодня можно, – разрешила Мика.
– Погодите, я свой пакет в машину отнесу! Вы только не уходите!
Он подхватил огромный пакет и затрусил к своей «Газели». Ей захотелось убежать. Исчезнуть, а потом сменить квартиру. Чтобы не видеть его больше никогда, никогда, никогда…
Но она осталась.
– Как вас все-таки зовут? – спросил он, неспешно катя по огромному залу ее тележку.
– Ми… Людмила, – спохватилась она.
– А просто Милой звать нельзя?
– Как? – переспросила она.
– Милой.
У нее дыхание перехватило. Опять захотелось убежать. Ничем хорошим это не кончится. Он даже не ребенок, которого нельзя обманывать. Он просто… Глебушка. Если позволить ему звать себя Милой, все, она пропала!
– Как хочешь, так и зови, – буркнула она. – Ты с работы?
– Да. Конечно. Молока надо?
– Да. Один живешь?
– Нет. С мамой и с сестрой.
– С мамой и с сестрой, – эхом повторила она. – И кетчуп. Прихвати, пожалуйста, с полки кетчуп. А сколько тебе лет?
– Двадцать восемь.
«Мы ровесники! Нет, теперь я по паспорту старше на три года. А на самом деле мы ровесники. Но это же смешно!»
Она чувствовала себя старше на целую вечность. На ту лавину, внезапно обрушившуюся с гор, на Тимкину ненависть, на три ограбленные квартиры, на…
– А тебе? Тебе сколько лет?
– Столько же. То есть чуть-чуть побольше. – Она смешалась и разозлилась. – Ты разве не знаешь, что женщину об этом не спрашивают? О возрасте!
– Нет. Не знаю.
– И ты не был женат? Салат в корзинку положи.
– Нет. Не успел.
– А девушки? Были у тебя девушки?
– А разве мужчину об этом спрашивают? – Она заглянула в наивные серые глаза и оторопела: в них плясали золотые искорки. А он не так прост, Глебушка! Ишь ты, ловелас! А прикидывается простачком!
– Спрашивают обо всем.
– Это надо? – он взял с полки диковинный экзотический фрукт, похожий на…
Она невольно залилась краской: это что, намек? Сказала тихо:
– Положи. Лето сейчас, фрукты мы и на рынке купим.
– По крайней мере, не так сразу.
