ПЕРЕДАЧА МАТЕРИАЛА ПО ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
Когда ГУР вербовало нового шпиона, на него создавалось два досье: личное дело и рабочее дело. В первое попадали все документы о личности агента, то есть, биография, данные о родственниках, результаты дознаний, анализ рисков для безопасности, оценки, награды, поощрения, план по связи и кое‑что еще. (Так требовалось, по меньшей мере, по правилам, причем, естественно, были также и исключения. У некоторых очень важных источников подлинные личности были полностью защищены, не было никаких личных данных, и связь с ними осуществлялась только через тайники: товар в обмен на деньги).
Рабочее дело содержало наряду с этим все отчеты о встречах, поставки материала, оперативные планы, отчеты о командировках, сведения из других служебных подразделений и многое другое. Со временем одной папки рабочего дела больше не хватало, и приходилось заводить новую папку. Через некоторое время прибавлялся третий том и т. д. У многолетних бойцов их могли быть десять и больше. Этого было слишком много даже для самого большого сейфа для документации, поэтому со временем перешли к переводу документации на микрофиши. У некоторых НС одновременно было микрофильмировано и их личное дело. Как правило, создавались четыре экземпляра. Один получал ответственный сотрудник, один попадал к его начальнику, один шел в регистратуру ГУР, а четвертый — не знаю куда. В течение всего времени моей службы во внешней разведке местонахождение микрофишей никогда не контролировалось. Я знал, что день Х уже близок и предложил БНД передать им пакет микрофишей. Я представлял себе это довольно просто: устроить тайник в Берлине, положить туда материал, проинформировать БНД письмом на условный адрес, а потом в Берлин приедет их курьер с контейнером, то есть, с сумкой с тайником или чем‑то подобным, и заберет горячий товар. В конце концов, речь шла о нескольких тысячах переснятых страниц из личных дел вместе с относящимися к ним шпионскими делами. Уже одна лишь содержащаяся в них информация нанесла бы сильный удар по ГУР и всему МГБ и очень осложнила бы их жизнь.
Но я просчитался, упустив из виду очень важное обстоятельство. Федеральная разведывательная служба побоялась прислать курьера, и предложила вместо этого так называемый Zug‑TBK, буквально «мертвый почтовый ящик в поезде», который ехал с Востока на Запад. Я, узнав об этом, мог только покачать головой. (Когда я позже рассказал об этом случае в ЦРУ, то столкнулся с удивлением и растерянностью с их стороны. Только чтобы не потерять курьера, БНД пошла на гигантский риск. Здесь, пожалуй, подошло бы изречение: больше страх, чем патриотизм). По радио мы тогда получили инструкции, какой поезд нам следовало выбрать, какой вагон, какой туалет и какой метод крепления. Я соответствующим образом подготовил материал. Все микрофиши были добросовестно упакованы, завернуты в черную фольгу и обмотаны несколько раз шпагатом и рыболовной леской, чтобы пакет был гибким при креплении. Поезд, о котором шла речь, должен был проехать по территории ГДР из Западного Берлина в Кёльн.
