Как-то Артуру предстояло выполнить разведзадание в районе расположения фашистских резервов вблизи одной из деревень, километрах в пяти от линии фронта. Мы прибыли в расположение роты, занимавшей оборону против этой деревни. Нас очень радушно встретил командир батальона, Артур сообщил ему о цели приезда и предъявил документ Генштаба, где значилось, что ему разрешается переходить фронт одному или с отрядом в любом месте и в любое время. Командир батальона ознакомился с документом и сразу помрачнел. Он повертел бумагу в руках и как-то странно посмотрел сначала на Артура, потом на меня.
— Вы хотите ночью идти в ту деревню?
— Да, сегодня ночью.
— Но это совершенно невозможно!
— Почему?
— Потому что там фашисты.
Наверно, взгляд, который бросил на него Артур, комбату тоже показался странным, и он поспешно добавил:
— Я могу предоставить вам возможность наблюдать с наблюдательного пункта, у вас, я вижу, есть бинокль…
— Какая же это разведка — в бинокль?
— Как вам угодно, — обиженно пробурчал комбат, — но переходить фронт я вам не позволю; вы сами не понимаете, что делаете. Там фашисты…
Как Артур ни объяснял ему, комбат был неумолим. Пришлось уходить ни с чем.
— Шальной какой-то! — Сказал комбат стоявшему рядом офицеру.
— А еще с женщиной… — поддержал его тот.
Я не оглянулась, меня разбирал смех, но не хотелось обидеть комбата, который, вероятно, был убежден, что сделал доброе дело — спас нас от верной смерти. Несколько дней мы усиленно проводили занятия по стрельбе из пулеметов и полученных недавно автоматов. Теперь отряд был хорошо вооружен, но стреляли мы еще плохо. Все старались нажать на спуск, кода удавалось подловить цель, и нам казалось невероятным, что именно в этом и заключалась ошибка. Промахнувшись, мы следующий раз пытались подсекать цель еще быстрее, дергали спусковой крючок и опять промахивались. С метанием гранат дело обстояло не лучше. Я заметила, что ребята гранат боятся; я, конечно, боялась тоже.
Однако с операцией медлить было нельзя. Артур часами просиживал над картами. В последних числах мая должно было начаться наступление республиканских войск в Гвадарраме. Неожиданно к нам приехал советник другого отряда, Кирилл Орловский. Ему было поручено срочно подорвать железобетонный мост в тылу фашистских позиций, чтобы противник не мог подтянуть резервы. Тол и другие материалы он раздобыл, но не было детонаторов, и их надо было достать любой ценой. Кирилл был в дороге уже вторые сутки без сна и без еды, и все безрезультатно. Оставалась надежда найти своего старого друга, Артура Спрогиса. Его-то теперь и разыскивал Кирилл. Он знал Артура как строгого конспиратора и не удивлялся, что Артур никому не говорил, где его отрад размещается. Кирилл лишь знал, что Артур должен быть где-то в расположении 11-й Интербригады, следовательно, в окрестностях Гвадалахары. Вот он и кружил по проселкам, присматриваясь к попадавшимся на пути хуторам, отмечая опытным глазом признаки расположения отряда. Кириллу, конечно, и в голову не могло придти, что начинается отсчет мгновений, навечно запечатленных Хемингуэем в романе «По ком звонит колокол».
