Полчаса спустя мы с Холмсом вновь сидели у зажжённого камина, анализируя ночные события. Характер Холмса прошёл суровую закалку — глядя, как он покойно развалился в кресле, попыхивая старой глиняной трубкой, трудно было поверить, что совсем недавно он чуть не простился с жизнью в охваченном огнём доме.
— Рассказ девушки полностью подтверждает мои умозаключения относительно экземпляра «Больших надежд», — с довольным видом заметил он.
— Вы подозреваете, женщина замешана?
Мой друг издал короткий смешок.
— Вы употребили правильное слово: я действительно «подозревал», но для полной уверенности у меня было недостаточно информации. Я знал, что человек, которого я считал таинственным убийцей, обладает почти гипнотической властью над женщинами и вскоре пожелает вновь испытать её.
— Кто же всё-таки этот тип Гренфел?
— Вам он хорошо известен как Стэплтон.
— Стэплтон?! Убийца Баскервилей? — выдохнул я. — Но он мёртв!
— Ничуть не бывало.
— Я полагал, он на дне Гримпенской трясины…
— На это указывали факты, но я не мог безоговорочно поверить в его гибель.
Затем Холмс рассказал обо всём, что произошло с ним с того момента, как он в тот вечер уехал с Бейкер-стрит, вплоть до моего своевременного прибытия в горящий особняк.
— Так, значит, я принял манекен за ваше тело? — спросил я, прослушав рассказ до конца.
— Да, Уотсон, эта штуковина и меня сбила с толку. Понимаете, я был уверен, что мой противник — одинокий волк, и не ожидал такой хитрой приманки. — Он смущённо засмеялся. — Должно быть, Стэплтона очень позабавило, когда я вошёл в комнату и обратился к манекену.
— А он поджидал вас, спрятавшись за дверью?
— Да, чтобы оглушить. И это ему вполне удалось. Меня откровенно одурачили. Можете зафиксировать это, Уотсон, как одно из моих наименее успешных дел[8]. — Он подался вперёд и коснулся моей руки. — Если бы не вы, дружище, это дело стало бы для меня последним.
Меня очень тронули слова благодарности, произнесённые с такой искренностью, я даже не нашёлся что ответить. Чтобы помочь мне побороть смущение, Холмс налил нам обоим ещё по стаканчику.
— Мы должны вызволить из лап Стэплтона эту несчастную молодую женщину, — сказал я Холмсу, когда он протянул мне стакан.
Я хорошо помнил, как ужасно обращался злодей с Бэрил Стэплтон, своей женой.
— На первом месте отдых — ночной сон. — Холмс потянулся.
— Разве мы можем сейчас терять время?
— Усталый мозг не может быть эффективным, Уотсон. Иметь дело с таким умным и опасным противником, как Стэплтон, можно только на свежую голову.
