— …однако здесь я властелин поместья в королевстве Турнедо, где вы являетесь сюзереном. Я признаю вас командующим всеми армиями, что выступили против орд Севера, и единственным, кто может объединить королевства и дать Мунтвигу отпор.
Епископ Геллерий кивал и выразительно указывал мне взглядом, что это надо принять, сейчас не до выяснения отношений и сведения счетов.
Я нахмурился и ответил резко:
— Мне нет дела до ваших монархических взглядов, роялист вы наш!.. Мне нужно, чтобы вы хорошо сражались, а большего я и не требую.
Сулливан поклонился.
— В этом случае я полностью в вашем распоряжении. Приказывайте, ваше высочество!
— Отдыхайте, — буркнул я. — Завтра тяжелый день.
Он еще раз поклонился и ушел, полный достоинства и некоего величия, словно Люцифер после дебатов с Господом.
Норберт подошел и встал молча рядом, а потом проронил задумчиво:
— Интересно…
— Что? — спросил я с подозрением.
— Услышу ли я когда-нибудь, — закончил он, — от вас что-то типа «завтра будет легкий день»?
— Он будет, — пообещал я недовольно, — однако все равно так не скажу! Не дождетесь.
Закрыв горловину, через которую в город ворвались первые отряды мунтвиговцев, прибывшие помогли местным быстро очистить улицы и площади от попавших в западню. Те пытались затеряться между домов, но горожане усердствовали, вымещая на них страх и злобу.
Я видел, как в разных частях города вспыхивают короткие, но яростные схватки, оттуда доносятся крики и лязг оружия, а когда все затихает, на улицах остаются растерзанные тела.
В замке быстро поставили новые петли и заново навесили ворота, а за это время, как догадываюсь, оверлорд Гайгер наконец-то получил проверенные донесения, что в спину захватившим город ударило совсем крохотное войско, хоть и все из могучих и прекрасно вооруженных рыцарей.
Это было видно еще и по тому, что немедленно погнал было отряды на новый штурм, нужно заново отбивать захваченный было Баббенбург, однако на небе полыхает красное зарево, солнце зашло, и на мир опускается недобрая тьма…
Я слышал, как в лагере протрубили отбой, и отряды с явным облегчением начали возвращаться обратно.
Норберт докладывал о расположении войск противника, ночью вряд ли начнут штурм, хотя разъярены такой неудачей в самом конце, когда оставалось вроде бы только дожать, однако к утру нужно быть готовыми.
Зигмунд, отправив братьев устраиваться на ночь, оставался при мне, стараясь понять наши шансы.
Норберт сказал ему бодро:
