— Ты удивлена?
Девушка кивнула, и гости добродушно рассмеялись.
— Как ты считаешь, тебе по силам выдержать еще один сюрприз?
— Я не уверена, — пробормотала Кэтрин под несмолкающие смешки.
— Придется постараться, — самодовольно произнес Рейнолдс. — Потому что я пригласил сюда этих людей не только из-за твоего дня рождения. Я попросил их стать моими свидетелями.
Толпа восторженно охнула, когда Элиот встал на одно колено. Замигали лампочки, а сердце Кэтрин тревожно забилось.
— Кэтрин Уинслоу, — звенящим голосом заговорил Рейнолдс, — окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Кэтрин показалось, что его слова окончательно развеселили присутствующих, которые оживленно говорили что-то, но она ничего не слышала, что именно, потому что у нее появилось чувство, словно она выскользнула отсюда и наблюдает за происходящим откуда-то издалека. Открывшееся ее глазам действо напоминало картинку из сказки: принц стоит у ног любимой на коленях и смотрит на нее обожающими глазами.
— Меня устроит даже сухое «да», — подсказал Элиот, уверенно улыбаясь.
Кэтрин вернулась к реальности. Неожиданно наступила тишина. Она чувствовала на себе взгляды гостей, слышала их затаенное дыхание.
— Да, — шепнула она.
И тут же со всех сторон послышались восторженные крики. Поднявшись, Элиот вытащил из нагрудного кармана бархатную коробочку. И уже через мгновение надел ей на палец бриллиантовое кольцо. Оно тоже идеально подошло ей — как и платье.
Оторвав взор от бриллианта, Кэтрин случайно посмотрела туда, где за одним столиком сидели советник Радд и тетя Сибил. Тетя пыжилась от гордости, как петух. На миг Кэтрин показалось, что ее сейчас стошнит, но затем она все же — как всегда — взяла себя в руки и улыбнулась.
Шампанское лилось рекой, тосты звучали один за другим. После изысканных угощений, которые Кэтрин едва попробовала, официант ввез тележку с тортом, на котором было написано не «С днем рождения!», а «Поздравления!». Элиоту даже в голову не пришло, что его план может провалиться.
Время шло. Женщины восторженно охали над кольцом, мужчины хлопали Элиота по спине.
— Вы уже назначили день свадьбы? — спросил один репортер.
— Да, я уже думал об этом, — ответил Элиот. — Кэтрин! Можно тебя на минутку? И вас, Анн-Мари. У меня такое ощущение, что вы будете посаженой матерью, так что нам надо обсудить это и с вами.
Когда Кэтрин и Анн-Мари приблизились к нему, Элиот обнял обеих женщин за плечи и широко улыбнулся в камеру.
— Я хочу назначить день свадьбы на двадцать четвертое сентября, — заявил он. — Это даст возможность моей будущей жене закончить программу в Прибрежной клинике. Меня не перестает удивлять то, какое внимание она уделяет несчастным детям, как чутка с ними. — Быстро чмокнув Кэтрин в щеку, Элиот добавил: — К тому же мы сможем провести дивный медовый месяц накануне выборов. — Он повернулся к Анн-Мари: — Что скажете, Анн-Мари? Как вы относитесь к двадцать четвертому сентября?
