— Вас, случайно, зовут не Аидом — богом подземного царства?
— Это было бы слишком экзальтированно или слишком страшно. Вы думаете, я хочу отвезти вас в ад?
— Девицу схватили и увезли в черной карете? В этом есть что-то от судьбы Персефоны, похищенной Аидом.
— Как вас зовут?
— Елена Троянская. — Это имя случайно сорвалось с ее губ, когда она попала в руки Гая Лири. В тот момент она еще верила в свой план — получить место горничной и обыскать дом.
— Вы стоили почти столько же.
Значит, ее безумец знает греческую мифологию лучше, чем головорезы из борделя.
— Я не просила вас о помощи.
— Если какая-нибудь прекрасная дева и нуждалась в спасении, так это вы. — Эти слова не походили на комплимент.
— Я могу вернуть вам эти деньги.
— Сомневаюсь. За удовольствие находиться в вашем обществе я выложил кругленькую сумму.
Услышав эти слова, она осознала, как роскошно выглядит карета изнутри.
— У меня есть средства. — Она вовсе не собиралась рассказывать этому безумному незнакомцу о своем истинном положении в обществе.
— Вас выставили на продажу в борделе.
— Я же сказала, что пришла туда для того, чтобы найти…
— Нечто такое, о чем вы желаете умолчать.
— Совершенно верно. — Весь ее план был абсолютно логичен. Только Гай Лири выпал из этой логики. Теперь ей придется все начинать сначала. Елена подумала, что ее безумец употребил слово «спасение», чтобы приободрить ее. Он, наверное, хочет вернуть ее родным или передать властям, тогда надо убедить его, что она в состоянии сама о себе позаботиться.
— Вы думали, что будет достаточно попросить их отдать вам это нечто?
В его голосе прозвучал намек на мужское превосходство, и это уязвило ее.
— Нет, конечно, нет. Я собиралась украсть это.
— Прошу прощения. До того, как кто-то изнасилует вас, или после?
Карета на хороших рессорах катилась дальше, а Елена обдумывала его замечание. Ошибиться в этом слове было невозможно. В голове застучало, и она постаралась сдержать начавшуюся дрожь. Она считала, что он сам собирается изнасиловать ее. Но он выбросил ее из окна. Она не могла как следует рассмотреть его, и он казался ей все более таинственным, его простоватая речь не соответствовала элегантности вечернего костюма, а то, что он купил ее, шло вразрез с тем, что он ее спас.
— Вы еще и незнатного происхождения, да?
— Точно.
Она протянула к нему свои связанные запястья:
— Вы намерены развязать меня?
— Вы собираетесь вернуться в бордель?
— Я должна.
Он пожал плечами:
— Как знаете.
