— Тебе я тоже указала направление?
— О да — в туалет. — Кэтрин прыснула, а Кевин пояснил: — Честно говоря, ни о чем другом в тот момент я просто не мог думать.
Было решительно невозможно представить себе, чтобы он, заговаривая с незнакомкой, вдруг оказался не на высоте.
— Продолжай, — попросила Кэт.
— Я вернулся, когда толпа рассеялась. Принес тебе пунш и разные закуски, которые взял со стола, зарезервированного для владельцев отеля и их гостей.
— Это не делает тебе чести, — опять улыбнулась девушка.
— Мне нужно было заговорить с тобой, узнать твое имя, откуда ты.
Кэти посмотрела на свои руки, затем на него.
— И что же тебя во мне заинтересовало?
Кевин пересек комнату и, возвышаясь над ней, стал рядом. В его низком слегка вибрирующем голосе зазвучали воркующие, вкрадчивые интонации:
— Прежде всего, свободна ли ты. Впрочем, для меня не имело бы никакого значения, даже если бы ты была обручена, даже если бы пришлось увести тебя прямо из-под венца. Я бы не остановился ни перед чем!
— Но почему? Я должна знать… Мне было безумно важно понять это уже в тот первый день, когда мы впервые встретились в этой комнате. Что ты нашел во мне привлекательного? — Она развела руками. — На этой фотографии я такая безжизненная, такая печальная.
Он сел рядом, и Кэт, даже не успев ничего сообразить, вдруг очутилась у него на коленях. Его бедра стали сиденьем кресла, согнутая в локте левая рука — спинкой, а правой он потянулся к ее руке. Завладев ею, Кевин улыбнулся, увидев сияющее кольцо на ее пальце. Он поднял ее руку и поцеловал. В ответ Кэти нежно сжала его пальцы.
— Я увидел женщину, которая была как оазис спокойствия среди всей этой суеты и беготни. Ты великолепно держалась, даже когда какой-то старый бегемот с сигарой в зубах отдавил тебе ногу. Ты так прекрасно владела собой, что, казалось, ничто не могло вывести тебя из равновесия…
— И ты воспринял меня как вызов, перед которым не смог устоять?
— Вначале, да, — подтвердил он, не смутившись. — Потом я пригласил тебя на ужин, не веря своим ушам, услышал, что ты согласна, и вскоре понял, что дело принимает серьезный оборот.
— Ты догадывался, что я… была в… состоянии душевного кризиса?
— Да, — помедлив, ответил он. — Я знал, чувствовал, что нужно проявить терпение и ты мне все расскажешь.
— Я завидую таким людям, как ты.
Он отрицательно покачал головой.
— Уверенность мне давала ты, твои глаза, твой голос, твоя улыбка. Ты не очень-то баловала меня рассказами о себе, а о своей семье, окружении, знакомствах просто молчала, но я не сомневался, что тебе можно верить.
