На дисплее высвечивался незнакомый городской номер.
— Алло? — выдохнула Карен.
— Здравствуйте, мисс Норфолк, — проговорил дружелюбный, но немного усталый женский голос.
— Здравствуйте, — осторожно ответила Карен.
«Ну, если они еще и ночью будут меня доставать по поводу каких-нибудь билетов и всего остального…»
Она уже приготовилась держать оборону, отстаивая границы своей личной свободы. Ведь по выходным она имеет право на эту самую личную свободу!
— Простите, кем вам приходится мистер Рэндом?
Вот это да. У Карен было ощущение, что ее ударили по лбу. Дверью, которую она сама собиралась открыть. Рэндом… А, это же Йен! Но что случилось?
Сердце забилось быстрее, тревожнее.
— Мистер Рэндом — мой знакомый, — ответила Карен.
— Простите, что беспокою, — начала оправдываться невидимая обладательница усталого голоса, — но ваш звонок в памяти его телефона записан последним, а по другим записям совершенно непонятно, кто ему друг, а кто родственник, а матери я звонить не отважилась…
— В чем дело? — Карен почувствовала, как холодеют и становятся липкими ладони.
— Мистер Рэндом попал в аварию на выезде из тоннеля на Пятой авеню.
Сердце пропустило удар. Карен схватила воздух ртом, как рыба, которую вытащили из воды.
— Жив?!
— Да, он жив, но все еще находится без сознания.
— Откуда вы звоните? — Карен металась по комнате, как по каменной клетке.
— Больница Сент-Луис, это возле Томпкинс Сквер Парк.
— Я сейчас приеду! — Карен оборвала связь и бросила телефон на кровать.
«А на каком основании ты туда собралась?» — деликатно поинтересовался внутренний голос.
«Во-первых, позвонили именно мне, а во-вторых — это со мной он пил! — оборвала его Карен. — Господи, это же я виновата…»
Дорогу до больницы Карен помнила плохо. Хорошо еще такси подвернулось быстро, а таксист оказался стеснительным индусом и с разговорами не приставал.
«Господи, пожалуйста, пусть он выживет, пусть с ним все будет хорошо, он ведь такой… такой…» — Карен плакала от страха и сама этого не замечала. Если бы еще сегодня утром кто-то сказал ей, что вечером она будет ужинать с незнакомым мужчиной, а потом помчится к нему в больницу, она бы дала этому вруну крепкую оплеуху.
Впрочем, Йен умирать вовсе не собирался, как ей объяснила дежурная медсестра за стойкой регистрации, очевидно, та самая, которая ей звонила. За то время, пока Карен добиралась в больницу, он пришел в себя. Медсестра проявила максимум участия: очевидно глядя в блестящие от слез глаза Карен и на ее вцепившиеся в стойку руки, поняла, что позвонила кому нужно. У него средней тяжести сотрясение мозга и несколько ушибов, впрочем, кости целы. Если учесть, что машина перевернулась, то можно сказать, что все обошлось благополучно.
