– Да-а-а. А может, нет? Не помню, – жалостливо промямлила она и, переведя взгляд на дом, ахнула.
– Ленусик, ты была права! – заявила Наташка, отступая дальше к забору и таща за собой мою упиравшуюся дочь. – Это Антонина Генриховна над дорожками потрудилась. Только дверь за собой покойница закрыть забыла.
Входная дверь действительно была приоткрыта.
– Беги за своим Гришкой, – скомандовала я Милочке. – Панику поднимать не будем. Возможно, ты действительно забыла закрыть дверь, а остальное довершил ветер. Во всяком случае, красть в новостройке особо нечего.
Милочка кивнула, но с места не сдвинулась – во все глаза смотрела в образовавшуюся щель. Пришлось ее развернуть на сто восемьдесят градусов и слегка подтолкнуть к воротам. И она пошла.
Гришка, тридцатилетний молодой оболтус, выглядел лет на пять моложе. Скорее всего, из-за своей худобы.
– Че, бабы, испугались? Ну пошли, посмотрим… Только быстро. У меня мать на стиральной машине прыгает.
– Зачем? – оторопела я.
– «Зачем-зачем»… Балластом. Скачет зараза по всей бане как центрифугу включишь. От, неймется!
– Это не Вера Семеновна – зараза, стиральная машина, – торопливо пояснила Мила. – Ты иди, Гриша, к двери, а мы за тобой…
Единственная, кто последовал за Гришкой, была я. Да и то только до крыльца. Не услышав за собой скрипа снега, оглянулась и поняла, что все умные остались на месте. В доме что-то грохнуло, все на разные лады тихонько взвизгнули. Пока я мысленно боролась с желанием вернуться в коллектив, на крыльцо вылетел слегка пришибленный Гришка – на носу у него алела свежая царапина.
– У вас там гость! Или гостья. Ща все в штанах ходят и дубленках. Каменное уже. Видать, спьяну забрело и уснуло.
– Неужели Антонина Генриховна к утру рассеяться не успела! – ахнула Наташка.
Милка ойкнула и села в сугроб, значительно увеличенный после расчистки дорожки.
– Не… Генриховна померла-а-а, скажи, Станиславовна? – авторитетно заявил Гришка. – Да скорее всего это мужик. Сапоги-то мужские. Если бы оно голову вытащило, точно бы сказал.
– Откуда? – строго спросила Алена.
– Да под вагонкой спрятана. Видать, для тепла…
– Она что… отдельно лежит?
Аленка держалась молодцом.
– Зачем отдельно-то? Тогда бы сразу понятно было, что оно безголовое.
– Так, может, человек еще живой, ему помощь нужна, а мы тут время теряем! – Алена оттолкнула спустившегося с крыльца Гришку в сторону и полетела внутрь. Гришка плюхнулся в сугроб, выругался, поднялся и тут же кувыркнулся снова – за Аленкой пролетела в дом я. Вместе с большим пластмассовым тазом. Наташку Гриня пропустил, не поднимаясь.
