Погода явно испортилась – кончился лимит хорошего праздничного поведения. Сыпал мелкий колючий снег, с каждым порывом ветра забираясь под капюшон. Я с тоской подумала о своей белой вязаной шапочке, утерянной мной в процессе сверкания пятками по дороге от жуткой хибары, меблированной старым гробом с мертвой Катериной. Пришлось резко помотать головой, как норовистой лошади, в попытке избавиться от страшного воспоминания. Ближе к ночи оно стало еще ужаснее. Да еще этот хрупкий бокал в ее протянутой ко мне руке… Неужели на чай приглашала? Я ускорила езду на валенках и чуть не врезалась в машину. Наталья с Денькой, так и не успевшей оторваться на улице по полной программе, уже сидели в машине. Обиженно отвернув морду, псина делала вид, что не слышит клятвенных обещаний хозяйки всю неделю кормить ее не сухим кормом, а настоящей вырезкой из говядины. Знала, что если та не врала, то значительно преувеличивала. Я выскочила из валенок, плюхнулась на переднее сиденье насквозь промерзшей «Шкоды» и только потом втянула их за собой.
От говяжьей вырезки Наташка перешла к чертыханию. Машина не заводилась.
– Посмотри аккумулятор, наверняка отсоединен! – очень стараясь в это поверить, подсказала я.
– Уже смотрела, уже соединила, – угрюмо отозвалась Наташка. – Мистика!
– А бензин?
Хотелось найти любую, пусть даже самую абсурдную причину упрямства «Шкоды», только не мистическую.
– Так по дороге сюда полные баки заправили, забыла? Димка бегал деньги платить, Борис заливал. Бли-ин! – Наташка взглянула на приборную панель. – Бензин на нуле! Как это?… И не просто на нуле – я на «нуле» сколько раз до дома добиралась! То есть совсем ни фига, понимаешь? Как будто кто вылакал.
– Или слил.
Наташка вылезла из машины и, не закрывая двери, принялась обнюхивать снег.
– Бензобак с другой стороны, – подсказала я.
– Вот с другой стороны сама и нюхай.
– Логично…
Вытащив валенки, я провалилась в них и объездила на этих «лыжах» всю машину по кругу. Бензином нигде не пахло. Неужели выветрился? Пахло метелью, грядущим бездорожьем и безысходностью. Рядом стояло еще три машины – «Жигули» Гусевых, «япона-мать» Машуни и «Фольксваген» Рената. Идея воспользоваться горючим одной из них возникла стихийно и одновременно – у меня и у Наташки. Умирала идея в муках. Нужен был тонкий шланг и канистра. Канистра в наличии имелась. Наташка даже потрясла ее, надеясь хотя бы на пол-литра в остатке. Не хватило даже на пластиковый стакан. Чтобы добро зря не пропадало, вылили эти «кошкины слезы» в бензобак. А шланга вообще не было – никакого.
