Мое выступление только усилило желание окружающих разбежаться в разные стороны – кому отсыпаться, а кому и слинять из этого дома как можно скорее. Машуня молча обняла меня и погладила по плечу, пытаясь выразить этим свое сочувствие. Я непроизвольно дернулась в сторону. Она тяжело вздохнула и отошла. Мне хотелось напомнить Димке, что он с детьми собирался два дня кататься на лыжах и уехать только третьего числа, но гордо промолчала. Знала, что ответит – линяет по необходимости, ради детей. И потом, лыжи-то, оказывается, забыли дома.
– Лучше бы забыли жареного гуся, – хмуро поглядывая на отца, заявил Вячеслав, и Аленка тут же вскипела, сказав, что братик, как всегда, думает только о себе. Разгорелся спор, в который у меня не было желания вступать.
Начавшиеся сборы в дорогу стали невыносимой пыткой, и я поднялась в выделенную мне комнату на мансардных выселках, некстати вспомнив о привидении. Стало жутковато даже при солнечном свете, наплевательски пробивавшемся сквозь тюлевую штору. Не раздеваясь, я легла на кровать, укрывшись почти с головой в намерении уснуть и не просыпаться до момента отъезда родных. А еще лучше – до самого освобождения от оков следствия. Хорошо слышала, как ко мне вошла делегация отъезжающих, потолкалась в дверях и шепотом пришла к выводу, что меня лучше не будить. Чтобы окончательно не расстроилась. Я горько усмехнулась под одеялом – на самом деле делегаты в большей мере боялись расстроить самих себя. Так в тоске и великой жалости к себе и заснула. Как мне показалось, всего минут на пятнадцать, фактически – часа на четыре. По их истечении в комнату вихрем ворвался Бармалей, а следом за ним с громким лаем Денька. С лестницы на подступах к мансарде обоих «облаивала» Наташка. Котяра, сверкая безумным огнем в круглых зеленых глазах с расширенными зрачками, лихо проскакал по мне и по занавеске взлетел под самый потолок, где жалобно замяукал, предчувствуя печальную участь свалиться вместе с карнизом.
– Блин, сидеть!!! – запыхавшись, проскрипела подруга. Денька удостоила ее короткого внимания, на всякий случай присела, но тут же вскочила и тоненько простонала, жалея, что лишена возможности лазить по занавескам. – Пошла вон, дурында! – Схватив собаку за ошейник, Наташка попыталась помочь ей определиться с направлением выхода. Денька ворчала и упиралась всеми четырьмя лапами. – Ты у меня сейчас в Москву босиком побежишь! – пообещала хозяйка упрямой псины. – Навязали мне тебя, на кошачью голову.
