Сэм что-то пробормотал себе под нос. Мятежный дух по-прежнему владел им, но он принуждал себя повиноваться. Верман тоже поднялся и, втянув голову в плечи, поплелся следом за Сэмом. Пенрод шел впереди, и они, по его примеру, пригнулись. Верману игра эта нравилась, а важность, которую напустил на себя Пенрод, сильно забавляла его. Ему было очень смешно, и он с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Но это было выше его сил, и он, зажав рот рукой, громко фыркнул.
– Прекрати! – приказал Пенрод и очень строго посмотрел на чернокожего.
Верман повиновался, но все-таки время от времени снова начинал фыркать.
Трое мальчиков проследовали гуськом вдоль забора Сэма Уильямса и добрались до передней калитки Скофилдов. Здесь командир заглянул за угол, – он хотел еще раз убедиться в том, что вражеские войска подстерегают их совсем в другом месте. Потом, крадучись и, одновременно, сохраняя напыщенный вид, он вернулся туда, где его ждали мрачный однополчанин и жизнерадостный пленник.
– Ну, – поторопил Сэм. – Я не собираюсь торчать тут целый день. Если действительно что-то придумал, делай!
Пенрод нахмурил лоб, всем своим видом показывая, что напряженно что-то обдумывает. Но это никого не обмануло.
– Тс-с! – прошипел он. – Мне надо хорошенько подумать.
– Чушь! – снова изрек мистер Уильямс.
Верман перегнулся пополам и зашелся смехом; он хохотал, визжал и брызгал слюной от восторга. В конце концов, он совсем обессилел.
Он уселся на землю и некоторое время приходил в себя после приступа бурного веселья. Пенрода это порядком обозлило, и он не собирался скрывать своего недовольства.
– Думаю, через минуту-другую вам уже не будет так весело, мистер Верман, – строго сказал он. – Поднимайся и делай, что я скажу.
– Ну, говори же! Почему ты ничего не говоришь ему? Почему ему нельзя смеяться? – спросил Сэм, когда Верман поднялся с земли. – Почему же ты ничего не делаешь, а только трепешься?
Пенрод с прежним величием повел войско к себе во двор.
– Следуйте за мной, – сказал он, – и, может быть, вы, наконец, что-нибудь поймете.
Затем Пенрод сменил высокомерное выражение на таинственное, что, впрочем, раздражало Сэма не меньше. Пенрод поднялся на крыльцо и, немного повозившись с замком, отворил дверь в дом.
– Входите, – прошептал он.
Трое мальчиков, не произнося ни слова, поднялись на второй этаж. Шли они очень тихо, лишь Верман не мог сдержать глухого смешка, но и тот после угрожающего жеста Пенрода совершенно смолк. Он запихнул в рот часть своего рукава, и теперь лишь легкое подрагивание его тела свидетельствовало, что смех еще продолжает клокотать где-то в недрах его существа.
