Калум познакомился с Джимми в Южной Африке. Он поехал туда на сафари, чтобы поохотиться на «большую пятерку» — леопарда, льва, буйвола, слона и носорога. Неожиданно всплыли важные дела, и он так замотался, что на охоту у него осталось всего три дня. Один из его партнеров предложил ему съездить в частный заповедник, находившийся неподалеку от Национального парка. Он, правда, предупредил, что там могут уже охотиться другие люди, но Калум предупреждению не внял, нанял джип и покатил в указанном направлении. После нескольких часов езды по бесплодной, выжженной солнцем равнине капот его автомобиля уткнулся в деревянные ворота, которые охраняли два недружелюбных парня с винтовками.
Они недвусмысленно намекнули ему, чтобы он проваливал. Даже винтовки на него наставили. В следующую минуту на дороге появился запыленный «Лендровер», подкатил к воротам и встал рядом с джипом Калума. Парни опустили оружие, заулыбались и двинулись навстречу вылезавшему из машины гиганту, безостановочно о чем-то галдя на своем экзотическом языке.
Переговорив с охранниками, Джимми выслушал Калума, который сообщил ему о своем желании поохотиться в его угодьях. Под конец Калум с ухмылкой заметил, что просто-напросто не может уехать, поскольку не знает, как у джипа включается задний ход. Джимми рассмеялся и предложил ему заезжать в ворота. Калум заехал и ехал так до самого хозяйского дома, где Джимми его и поселил в одной из гостевых комнат.
Джимми часто шутил по этому поводу. Дескать, Калум сразу ему глянулся, и он с самого начала знал, что они подружатся.
— Собираешься немного пожить в Англии?
Джимми поправил манжеты своей белой сорочки.
— Разве что пару недель. Никаких особых планов у меня нет. Нужно только разобраться с наследством. Мунго и Феликс полагают, что отец оставил чертову прорву недвижимости, но я лично сомневаюсь, чтобы нам много перепало: к сожалению, его дела находятся в крайне запутанном состоянии.
— Ты хочешь получить свои деньги? — с тревогой осведомился Калум. — За те рисунки Пикассо?
Джимми пожал плечами.
— Скажем так: я был бы не прочь иметь сейчас на руках наличность. Раньше я как-то не думал, что она может мне срочно понадобиться. Ведь отец не любил распространяться о состоянии своих дел. Тем не менее перед смертью он мне кое-что об этом написал — не слишком ободряющее. — Тут Джимми подмигнул, а Калум почувствовал укол совести. Джимми отдал ему рисунки Пикассо, за которые он так и не расплатился. Если бы не вложения в «РО», он, возможно, изыскал бы средства, чтобы заплатить хотя бы часть долга, но Одетта, честно говоря, ободрала его как липку.
