Уинфред, выкатив глаза, смотрел на своего сына и пытался что-то сказать через эту кровавую массу: Роману показалось, что у него двигается язык… Кузнец издал какой-то жуткий гортанный вопль, и в это мгновение пуля сразила его, и он плашмя упал на землю, протягивая руку к Оливеру.
Мальчик склонился над отцом. У него текло из носа, изо рта, из глаз…
— Господи… Господи… — причитал он над мертвым телом.
— Мы отрезаны! — крикнул Дэниэл. — Пробирайтесь за деревьями на запад, ребята! У Индейского ручья есть брод, бегите туда, если сможете!..
Роман посмотрел вниз с холма и увидел мешанину из людей и лошадей, предсмертная агония которых была ошеломляюще одинаковой. И он нигде не видел своего коня…
Роман поднял Оливера на ноги, вложил в руки юноши брошенное им ружье.
— Дуй на запад, малыш. Со всех ног, — сказал он.
Серая в яблоках перепуганная лошадь с дико вытаращенными глазами галопом неслась мимо них, волоча по земле поводья. Дэниэл, изловчившись, схватил их и резко остановил ее. Израил стоял в нескольких шагах от него. Он подвел к нему лошадь.
— Возьми, сынок… и скачи прочь!
Израил покачал головой. Опустившись на колено, он прицелился, выстрелил и заявил:
— Никуда без тебя не поеду!
— Я последую за тобой. Садись, тебе говорят!
Но Израил, снова покачав головой, отсыпал меру пороха и быстро перезарядил ружье.
— Отдай ее Роману. Мы уйдем отсюда только вместе.
Заметив все еще потрясенно застывшего на месте Оливера, Роман всунул ему поводья, которые насильно вложил в его руки Дэниэл. Подсаживая Оливера в седло, он приговаривал:
— Скачи отсюда немедленно, если тебе дорога жизнь! — Затем хлопнул ладонью по крупу лошади и направил ее к лесу.
Махнув отцу, чтобы тот скорее отошел, Израил снова опустился на колено, прикрывая отход Дэниэла, — и вдруг вскрикнул, отшатнулся: пуля ужалила его в грудь.
— Израил! — бросился назад Дэниэл.
Израил пытался подняться на колени, протягивая вперед руку, словно защищаясь от устремившегося к нему дико орущего шоуни, который уже поднял над головой новенький, поблескивающий сталью английский томагавк. Пока Дэниэл выбирал позицию получше, Роман, оказавшись ближе, выстрелил в индейца в упор, оглянулся и увидел, что Дэниэл поднимает на руках сына с земли. Израил смотрел на него широко раскрытыми глазами, кровь хлестала из его рта алым ручьем.
— Израил… Израил… — голос Дэниэла срывался и дрожал.
— Господи… Господи!.. — вырвался из самой глубины души Израила печальный шепот, похожий и на молитву, и на проклятие.
